Три незваных мертвеца на диване

Арбузова Татьяна

– Пошла?– спросила она.– Ну, с богом!

«Да что же этакое,– подумала я.– Уж не думают ли они все, что это я убила? Одна говорит: «излей душу», другая: «..с богом..».С ума ж сбрендить можно с такими друзьями, чеснслово».

Разговор с Сергеем Анатольевичем прошел в спокойной, дружеско-официальной обстановке. И ничего интересного, кроме знакомства и снятия отпечатков с пальцев, не содержал. Рассказывали мы одно и то же, и было заметно, что следователь к концу нашего диалога заскучал.

– Неужели вы совсем ничего не слышали?– пытал

он меня, задавая вопрос вот уже в четвертый раз.

– С-о-о-о-овсем,– ответила я ему по количеству ответов, тоже в четвертый раз.

– Мне, почему-то, с трудом в это верится,– не унимался он, лукаво прищурив левый глаз.

– Ничем не могу помочь,– развела я руками.– Морфей из своего царства только утром отпустил. И что происходило ночью, мне, ваше благородие, то не ведамо.

– Я гляжу, веселая вы барышня.

– О-о-о! За барышню особо спасибо, ваше полицейское величество,– я в шутливом почтении склонила голову.

С чего это я, вдруг, выбрала такую форму общения, я и сама себе объяснить не могла. Была у меня такая особенность характера, в случае волнения или опасности, включалось, в первую очередь, почему-то именно чувство юмора.

– Судя по всему, совесть ваша чиста,– без стиснения уставился на меня следователь.

Я поперхнулась:

– А вы на меня думаете?!?!?

– Работа у меня такая, на всех думать,– по-прежнему, щурил глаз сыщик, чем стал меня порядком раздражать.

– Ну и думайте. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы было на кого вину спихнуть,– перефрозировала я пословицу, буркнув себе под нос и пнув от злости ножку стола.

Стол отозвался скрипом, но от удара не подломился.

– Ну, зачем же вы так,– глаз вернулся в нормальное состояние.– Не зря же я вас всех мучаю, мне правду хочется услышать. Истина, она, ведь, всего дороже.

И с чего это меня, внезапно, охватило чувство вины?

– Знаете, а вы телефон оставьте, вспомню что, позвоню. А относительно истины. Я убитого увидела утром впервые, до этого никогда его живым не встречала. Плохого он мне ничего не сделал, да, и я ему тоже. Не успели. Так что, причин избавляться от него у меня не было. А если не верите, везите детектор лжи, скрывать мне нечего.

Вот здесь я немного слукавила. О ночных голосах и своих размышлениях по этому поводу, я предпочла умолчать. Судя по тому, что Сергей Анатольевич и не настаивал на обсуждении этой информации, Ирина с Мариной тоже смолчали. Для чего мы это сделали? Сложно найти объяснение. Если только чисто женской вредностью.

Глава 2

Около восьми вечера уехали Сергей Анатольевич и последний представитель бригады криминалистов, который так усердно марал нам руки черной краской, что, казалось, в этом смысл его жизни. Мы, наконец, остались одни. Навели порядок на веранде и приготовили ужин. Аппетит зверский нагуляли все, без исключения. Через час после отъезда следователя, мы уже сидели за столом, работая ложками и почавкивая от удовольствия.

Когда же голод был утолен, Алексей, кладя ложку на стол, взял слово:

– Ну, а теперь признавайтесь, трогали труп?

– Н-е-е-е-т,– в той же тональности и с теми же честными глазами, что и в прошлый раз, хором ответил весь наш женский коллектив.

– Криминалисты утверждают, что труп трогали за плечи и двигали. На его плечах обнаружили какие-то ворсинки. И вас пытать по этому поводу не стали,только по одной причине: вы никак в этом не признавались сами, стараясь всячески умолчать и уйти от темы. Бабская солидарность? Но, если просто побоялись признаться следователю, может, скажете мне? Поймите, следствие может пойти по ложному пути.

Мы сидели с опущенными головами, все, кроме Вячеслава. Он же, сволочуга этакая, с насмешливой улыбкой нагло пялился на нас поочередно, в предкушении театрализованного действа.

– Ну, да, да, Лех. Трогали мы твой труп,– не вытерпела Марина, и мы с облегчением выдохнули.

Это хорошо, что именно она заговорила первой. Она его жена, и они как-нибудь разберутся между собой полюбовно. А кому нибудь из нас грозило получить головомойку.

– Но для чего?– взорвался Алексей, а мы от страха втянули головы в плечи.

– Нам было интересно, что у него в карманах,– взяла на себя роль единстенной собеседницыАлексея, Марина, освободив от этой участи остальных.– И почему одна нога толще другой.

– А плечи здесь при чем? И что за ворос на плечах у покойника?– продолжал недоумевать брат.

– Ничего ты, Леха, не понимаешь,– вошла в раж Марина,а мы с любопытством и уже без страха вслушивались в разговор.– Все же логично. Ворос от пуховых варежек, потому что перчаток на всех не хватило.

– А зачем вам всем перчатки?

– Чтобы отпечатков не оставить,– Марине, как будто, нравилось издеваться над мужем.

– А почему на плечах у трупа?– голос Алексея становился все тише и тише, а лицо все краснее и краснее.

Меня стало одолевать опасение за самочувствие брата, потому что этот словесный батл был явно не в его пользу.

– Так мы его за плечи с Людой держали,– не замечала состояния Алексея Марина.

– А зачем держали?– обалдело оглядел нас брат.– Он что, встать пытался?

– Ага,– загоготал Вячеслав.– Он от них убежать пытался, да куда там. Вцепились клещами, не оторвать.

– Нет,– не обращая внимания на реплику юмориста, продолжила Марина.– Мы сапог снимали.

– С плеч?– до обморока брата оставалось совсем чуть-чуть.

Спор настолько захватил нас, что мы, открыв рты, едва успевали поворачивать головы в сторону говорящего. А они, говорящие, как нарочно, сидели напротив друг друга, с противоположных концов стола.

– Нет. Не с плеч, конечно, с ноги,про- добивала Алексея его шутница жена.

– А плечи при чем?– брат, очевидно, пообещал Сергею Анатольевичу все выяснить, поэтому стойко держался, не сворачивая с намеченной цели.