Три ночи с лицемером или Stolen Car
Шрифт:
– Нора… что случилось? – я бросаю букет на журнальный столик, опускаюсь на пол у её ног, встревоженно заглядываю в лицо.
Она протягивает мне телефон, который держит в руках. Я его даже не замечаю сначала.
С минуту я молча смотрю на видео, которое повторяется по кругу, и никак не могу взять в толк – что это, кто это, и зачем жена мне это показывает.
А потом… узнаю себя.
– Это сегодня обошло все соцсети и новостные каналы в городе. И, наверное… не только в городе, – глухо произносит Онора. – Ты теперь звезда,
Я поднимаю глаза, но горло перехватывает… Я не знаю, что сказать.
И всё-таки пытаюсь:
– Нора… послушай… я
– Не надо, Адам! Не надо! Мне не нужны твои оправдания. Ничего не хочу слышать! – качает она головой, устало и обречённо. – Я знаю, что ты мне изменяешь. Давно знаю. Но… я… всё надеялась на что-то. Ждала, что ты вспомнишь про совесть, образумишься, поймешь, что так жить нельзя… Думала, у нас ещё есть шанс. Вчера… я почти поверила в это – в то, что у нас ещё всё может быть снова. А сегодня… Господи, какая я дура! Нужно было давно подать на развод.
Мне так больно и жутко смотреть на неё такую. Кажется, что из меня выдирают внутренности. И я снова бормочу, с трудом справляясь с собственным одеревеневшем языком:
– Нора… прости меня!
– Я прощала, Адам. Прощала, пока это касалось только нас с тобой, – она качает головой. – А теперь… Ты опозорил нас на весь город. Но на соседей мне наплевать. А вот на моих детей нет. Ты подумал, что их ждёт в школе? А о том, как мне теперь смотреть в глаза моему отцу? Ты думал об этом, когда пьяный в стельку лапал свою шлюху, кривляясь на камеру?
– Нора…
– Уходи! Просто уходи, Адам! Я уже позвонила адвокату. Развода не избежать. Поэтому просто уходи сейчас! Пожалуйста…
– Послушай меня, прошу, просто послушай! – я ловлю её руку, но она отдёргивает её, будто моя ладонь – это ядовитая змея или какое-нибудь гадкое создание.
– Онора, просто послушай! Мне очень жаль, Нора! Мне чертовски жаль!
Глаза её блестят, но она не позволяет слезам сорваться с ресниц.
– Слишком поздно, Адам!
– Я знаю, Нора, знаю, что поздно. Вот поэтому… мне так жаль! Жаль, что я уже ничего не могу исправить! А мне очень хочется!
Задыхаясь от боли, я торопливо высекаю слова, как искры. Мне страшно, что она не позволит мне сказать всё, что я должен произнести сейчас. Потому что второго шанса у меня уже не будет, не будет никогда.
– Прости за то, что я сделал с нами! Я это говорю не для того, чтобы ты меня обратно приняла. Я знаю, что назад пути нет. Просто… ты не представляешь, как я себя ненавижу за всё это. За то, что довёл до такого. Нора, я таким идиотом был! И я… я только вчера это понял. Знаю, ты не поверишь. Но я всё равно скажу. Может, потом… ты вспомнишь мои слова… Я только вчера всё понял! Понял, какая я сволочь! Понял, как я тебя люблю! Понял, что отдал бы всё, чтобы исправить свои косяки, чтобы сделать тебя счастливой! Жаль… что я уже ничего этого сделать не смогу. Просто знай… Я очень
Она судорожно вздохнула и сказала почти те же слова, что я уже слышала в свой первый рассвет от Иты:
– И я люблю тебя, Адам! Очень люблю. Но сейчас уходи! Уходи!
Я молча встал и вышел, оставив на столике охапку белых пионов.
До последнего ждал, что она позовёт, но Онора не окликнула и не пошла следом.
***
17 Ночь третья
Я еду по ночному городу. Еду на той самой машине, которую украл в Самайн. На машине, с которой всё началось.
Еду неторопливо, смотрю на жёлтые фонари, на уже потрёпанные и потерявшие свой пафосный вид праздничные украшения. Ещё два-три дня, и они станут никому не нужны, сыграют свою роль и отправляется в мусорные баки. От них просто избавятся за ненадобностью.
Я еду, открыв окна, глубоко вдыхая ледяной ноябрьский воздух, подставляя лицо ветру.
Играет Стинг. «Stolen Сar»… Мне нравится. Нравится добивать себя этой песней.
С неё ведь тоже всё началось. Так пусть ей и закончится.
Я кручу эту композицию по кругу, наверное, уже в двадцатый раз, словно это какая-то изощрённая пытка. Мне хочется выть. Эта чертова песня разрывает мне душу в клочья.
Твою ж! А ведь три ночи назад я даже не знал, что она у меня есть – эта чёртова душа.
С усмешкой думаю, что мне удалось прожить целую жизнь за эти три ночи, целую жизнь со всеми её причудами и выкрутасами, взлётами в небеса и падениями на самое дно.
Сначала была безбашенная юность – с клубами, девочками, алкоголем и драками. Необузданное веселье и полное безразличие к окружающему миру.
Потом пришла серьёзная, спокойная зрелость. Осознание, что в этом мире ценно, за что стоит держаться. Счастье любви, радость отцовства, наслаждение возможностью о ком-то заботиться – у меня всё это было, я пережил всё это. Я всё успел.
Успел даже докатиться до кризиса среднего возраста и испортить жизнь и себе, и жене…
Да, у меня на это было всего две ночи… Но я успел.
И, чёрт возьми, у меня была отличная жизнь!
Короткая, как вздох, но мне она нравилась.
А сегодня… она подошла к концу. Как говорится, старость подкралась незаметно.
Всё в этом мире меняется, всё движется, всё рождается и умирает. Исчезает бесследно, но уходит, чтобы вернуться снова… Как я возвращаюсь каждый год.
Сегодня я чувствую себя стариком – безгранично уставшим и разбитым жизнью. Даже эта возня с документами и завещанием… Сидя у нотариуса, я напоминал себе дряхлого деда. Я всё подготовил для своего ухода. Как обычно это делают пожилые люди.
А теперь я отправляюсь на свидание со Смертью в абсолютном одиночестве. Так всегда и бывает. Даже если у человека есть родня или друзья… Они все остаются где-то там, далеко.