Три опалённых грозою года
Шрифт:
– За пол-золотого? Я согласна.
Они пришли домой к Анжи, и смуглянка начала расстёгивать кофточку.
– Что ты делаешь? – удивилась Анжела.
– Вы же… этого хотели, миледи?
– Нет,
– Конечно, – кивнула девушка, – у меня голодные братья и сёстры дома…
– Ясно. Держи свои пол-золотого, и начинаем.
Круг она нарисовала заранее, ладонь разрезала лишь сейчас. «Адалэйни!» – вскричала Анжи, одновременно выбросив вторую руку в сторону девушки. Она смогла почувствовать и ухватить нити Силы, дёрнула за них – грубо, неумело – и девушка из булочной вскрикнула от боли. Анжела потянула за эти невидимые нитки и вобрала в себя энергию. Много. Так, что в горле словно ком надулся и спёрло дыхание. Огненный круг вспыхнул искрами, но ничего не произошло.
– Адалэйни! – повторила Анжи, забирая ещё Силы у девушки.
Анжела ощутила глухой удар в грудную клетку, словно
На секунду выпав из беспамятства, она услышала истеричный голос матери:
– Анжи, Анжи, что происходит? Очнись же!
И голос отца, встревоженный, но более спокойный:
– Пульс есть… Везём её в госпиталь, быстро!
Потом была тряска в карете, заботливые руки сестёр милосердия, холодная тряпка на лбу… Когда Анжи открывала глаза, она видела пляшущие красные искры, похожие на алых козявок. Потом всё снова чернело, и девушка проваливалась в душное забытье.
Её окружала темнота, но она сделала глубокий вздох и вывалилась в прохладу этого мира. Анжи лежала с закрытыми глазами, но чувства постепенно возвращались к ней. Под ней были сухие, жёсткие от чистоты простыни. Под головой подушка – слишком высокая, но удобная. Её руки покоились на тонком одеяле, на лоб кто-то заботливо положил мокрую, пахнущую лавандой тряпку.
Конец ознакомительного фрагмента.