Три побега из Коринфа

Маковецкий Витольд

Софрониск покачал головой.

— Вот и все. И все же вряд ли Арубас был таким дураками, и не имел помощника, который занимался бы в его отсутствие этим вопросом, а? Нам обязательно надо найти какого-нибудь эксперт по рабам? Если коринфяне что-нибудь заподозрит, все потеряно. Надо будет торговаться по настоящему, думая о прибыли, не терять голову из-за мелочей и не лгать, насколько это возможно.

— Короче, тебе нужно стать этим самым экспертом, Калиас, — отметил. Меликл.

—

Ну, конечно, мне и только мне, но я не могу пойти на торги, потому что все купцы Коринфа меня знают.

— Они что, действительно, так хорошо тебя знают, Калиас?

Калиас гордо просиял.

— Кто бы еще не знал во всем деловом мире Эллады мое самое благородное лицо и мою самую красивую бороду?

— И Хореон тебя тоже хорошо знает?

— Знает, но меньше других. Мы редко с ним сталкивались.

— Так оно и есть, — сказал Меликл. — Калиаса везде все знают.

Но тут в разговор вмешался Веджанус:

— Но, если дело только в этом, то за час его можно так разрисовать, что вы его не узнаете.

— Как?

— А, у меня здесь есть бывший раб-художник, который сбежал с театральной труппы и умеет так разрисовывать лица, так что родня мать их не узнает. Хотите попробовать, друзья?

Стоящие рядом пираты радостно кивнули. Одним из них был тот самый художник. Он шагнул вперед.

— Ну, что ты скажешь? — спросил Меликл.

— Художник здесь не нужен, — ответил пират. — Ему нужно просто сбрить бороду и подстричь кое-где. А вот здесь придется сбрить бороду и побрить голову.

— Что? — спросил Калиас.

— Сбрить бороду и побрить голову, — повторил пират-художник, — ну, и подбрить брови немного.

— Бороду голову и брови? Что ты говоришь, друг? — Калиас удивленно уставился на пирата.

— И ты говоришь, что они не узнают его? — с любопытством спросил Меликл.

— Не только они, но и родной сын его не узнает, — заявил пират-художник.

Калиас вздрогнул.

— Бороду, голову и брови. Мою бороду! Ты что, сумасшедший что ли?

Полиникос молитвенно сложил руки.

— Калиас..? — взмолился он.

Но Калиас покраснел от гнева.

— Мою бороду! — закричал он. — Ради Зевса и Афины, всех богов, всех, всех, всех… только не трогайте мою бороду!

— Но у нас нет другого выхода!

— Делайте все что хотите...

Все, кроме этого…

— Ну, Калиас!

Калиас оглядел всех вокруг возмущенным взором. Он увидел десятки глаз, устремленных на его бороду со страшным вожделением. Внезапно он почувствовал себя жертвой каннибалов.

— Почему вы все смотрите на меня, как шакалы, а?

— Калиас, — сказал Софрониск с улыбкой, — зачем тебе борода? Твое благородное лицо не нуждается в украшении. Без нее твое лицо станет намного лучше, как божественный лик благородной Елены.

— Что? — спросил растерянный Калиас.

— Пожертвуй своей бородой ради нас, друг мой.

— Никогда! — Калиас широко выпрямился, нахмурившись на присутствующих, как будто готовясь отразить нападение. — Ради чего? — сказал он. — Я едва знаю этого вашего мальчишку из Коринфа, ни эту девушку, ни их мать. Зачем они мне нужны?

— Но ты знаешь меня и Полиникоса, — сказал Меликл.

— Да, я вас знаю и готов сделать для вас все, но бороду сбривать я не буду, даже из-под палки? Никогда!

— Калиас, я был готов отдать за тебя не только бороду, но и голову.

— Меликл, чего ты от меня хочешь? Ты хочешь, чтобы надо мной смеялись все Сиракузы, потому что моя жена не узнает меня, и выгонит из домам палкой, и что меня не узнает не только мой родной сын, но и его собака?

— Она снова у тебя отрастет, друг мой.

— Да? Через год? И все это время я буду выглядеть… как детская задница. Так что-ли?

— Ну, египтяне ходят так всю жизнь, — заметил Софрониск, — и никто не делает из этого трагедии.

— Тогда сам стань египтянином, если хочешь. Я не хочу им становиться. — Я жертвую всем: деньгами, временем, работой, даже головой, но становиться похожим на детскую задницу – ни за ято, ни за что на свете!

— Ну, здесь ничего не поделаешь, — сказал Меликл, — если ты не хочешь нам помочь, то придется обойтись без тебя.

— Это я не хочу вам помочь? А, кто вам подсказывает все идеи? О боги! Зачем вы навели меня на эту глупую мысль, … зачем я вовремя не прикусил язык! О боги! Мне легче умереть!

— Напротив. Идея была превосходной, Калиас, но если ты откажешься от нее, то не разделишь с нами, ни опасности, ни славы.

— Вы же погибнете без меня, как птенцы без матери. Хореос сожрет вас, как кровожадный паук.

— Значит, такова наша судьба! И без твоей помощи, Калиас, наша кровь падает на твою голова. Но ты не волнуйся. Никто из нас не проклянет тебя.

Калиас задрожал от гнева, отвернулся и долго сидел молча.

<