Три подруги и таинственный жених

Rush Greta

– Как ты сказала её имя?
– вдруг спросила Ниса, молчавшая до сего момента.

– Лидия, фамилию не знаю, - ответила я угрюмо.

– Григорьева, - подсказала Руся и на мой немой вопрос пояснила: - Видела бейджик у неё на столе с именем, фамилией и фото.

– Нет, - мотнула головой наша блондинка.
– Не её, а вторую погибшую девушку, которая была младшей сестрой знакомой Макса?

– Фамилия - Ивановская, а по поводу имени, там путаница какая-то. Сестра называла её Элли, но в документах она как-то иначе записана. То ли Элизабет, то ли Елизавета.

– Да, точно!
– подскочила Ниса с места.
– Ивановская! Елизавета Ивановская!

В моей маленькой, светлой и с любовью обставленной

кухне повисла могильная тишина.

– Я знаю её, - вдруг тихо промолвила Ниса, медленно села обратно и подняла на меня ошарашенный взгляд.
– Я знаю Елизавету Ивановскую.

– Что?
– выдохнула я, не моргая и не сводя глаз с подруги.
– Что ты сказала?

– Я сказала, что знаю её, - уже более уверенно произнесла Ниса.

– Откуда?

– Мы ходили в один и тот же спортзал, - быстро выдала Ниса совсем не то, что я ожидала услышать.

– А ты раньше не могла сказать?
– процедила я, ощущая, как внутри закипает злость.

– Так я раньше и не знала! – беспомощно развела руками банши.
– Откуда я могла знать, что тебе интересно с кем я в зале потею!

– Так, - придвинулась я к столу.
– А теперь медленно, обстоятельно и по порядку.

– Ну, вы же знаете про наши традиции? Я имею ввиду мероприятие, которое у нас проходит осенью, - неуверенно начала рассказывать Ниса. Мы с Русей синхронно кивнули, да, мы знали, что каждый год в первое воскресенье осени в клане банши, к которому принадлежала Ниса, проходили состязания.

По сути, это были бои, в которых обязан был принять участие каждый состоявший в клане воин, достигший требуемого возраста, а именно, шестнадцати лет. Согласно древним устоям банши, начиная с шестнадцати лет каждый член клана должен подтверждать свое право состоять в его рядах. Тот, кто не участвовал в боях автоматически вылетал из клана, что для банши - страшный позор. Клан — это семья, а семья — это всё. Потребность в принадлежности к своей группе и чувство коллективизма банши прививали своим детям с пеленок, а потому не удивительно было, что именно семья и её поддержка ставились во главу угла.

Лишиться семьи и превратиться в изгоя можно было и другим способом, например, напав на своего соплеменника. Однако самым позорным считалось проиграть в ежегодных состязаниях три раза подряд. В этом случае воин считается окончательно побежденным и, следовательно, недостойным не только быть частью своего клана, но и когда-либо вернуться в него после изгнания. Поэтому банши усердно тренировались, чтобы не лишиться своего дома. А на девушках-банши ответственность лежала двойная - потеряв статус воина они, тем самым, лишали его и своих будущих детей. То есть, в отличие от матери, которая способна вступить в другой клан, доказав свою состоятельность в битве победой в трех поединках подряд, её дети, даже рожденные от полноправного члена её нового клана, принадлежать к нему не будут. Они смогут вступить в него только достигнув зрелости и победив уже в своей личной серии битв. Почему? У банши считалось, что сила передается от матери, а если мать оказалось слабой, проиграла, то и дети её будут слабыми. А слабые никому не нужны.

Усердные спортивные тренировки - обычные будни Нисы, но вот уже восьмой год подряд с окончанием весны она переходила на самый жесткий режим, не жалея себя и подвергая своё тело таким бешенным нагрузкам, что мне иногда мне становилось страшно за подругу. Ни я, ни Руся никогда не обсуждали эту тему и не осуждали подругу, понимая, что от успехов Нисы в клановых состязаниях зависит вся её жизнь.

– Так вот, я решила сменить спортзал, - продолжила Ниса с печальным вздохом.
– Мой прежний как-то внезапно стал слишком популярным, в последнее время сильно увеличилось количество людей. Приходилось чуть ли не очередь на тренажеры занимать, к

тому же помещения там маленькие, душно, людно, мерзко. А тут один знакомый рассказал мне про новый зал, открывшийся недалеко от моего дома. Сказал, что там всё новое, место еще не особо раскрученное, клиентов можно по пальцам пересчитать, даже в самое забитое время, то есть с пяти до восьми, не больше пяти человек занимается. И всё это удовольствие за очень низкую цену.

– Так, и?
– попыталась я вникнуть в рассказ.

– Ну, и я купила туда абонемент. Как раз скидка у них была, так что я купила сразу полгода занятий. И приступила к тренировкам. Сначала так получалось, что я приходила к шести вечера, сразу после работы. А потом мамаша моего подопечного умотала в Китай на неопределенный срок. Уж не знаю, что она забыла у этих узкоглазых коммунистов, может к шаолиньским монахам поехала за просвещением, черт её знает. Баба с левой резьбой, кукуха с ней попрощалась еще до моего рождения, постоянно ерундой страдает. И пацана своего окончательно на меня спихнула, так как супруг у неё - человек большого бизнеса, некогда ему единственному наследнику сопли подтирать, да колготки менять. Вот и пришлось мне чуть ли не сутками с ним возиться. Освобождалась я только к ночи, когда мужик домой едва живой прикатывался. Ну и так получалось, что в зал добиралась уже за полночь. И зачастую, когда я туда приходила, на тренажерах уже кряхтело несколько девиц. И вот эта Ивановская была одной из них. Я почему запомнила это имя - её абонемент часто лежал рядом с моим на стойке администратора, когда я его забирала. И что самое странное, приходила-то я позже неё, а уходила раньше, при том, что в зале занималась часа по два - два с половиной. А она там, вообще, как будто жила, но на рьяную культуристку похожа ещё меньше, чем Руся. Что она там делала столько времени - фиг её знает, но, скорее всего, просто штангу от пыли протирала.

– Какая-то странная история, - с недоверием протянула я.

– Зачем мне врать?
– тут же надулась подруга.

– Элли, судя по рассказам сестры, вообще была заядлой тусовщицей. Кроме того, по ночам она не только тусила, но и чаще всего работала, выводя рулады перед пьяными посетителями кабаков и не менее пьяными гостями свадеб. Мне кажется, ей беговые дорожки и орбитреки задаром были не нужны.

– Иногда... люди меняются, - негромко высказалась Руся.

– Люди не меняются, - отрезала я.
– Хотели бы, мечтали бы, но нет. Мы остаемся такими же, какими и были. И либо снимаем прижившуюся маску, либо просто меняем её на другую.

– И какой же вариант наш?
– проронила Руся.

– Может быть, никакой?
– нерешительно предположила Ниса.
– Может быть, сестра просто плохо её знала?

– Или знала с другой стороны..., - я задумчиво уставилась в окно, постукивая пальцем по столешнице.

Девчонки мне думать не мешали, стараясь даже дышать чуть тише.

– Руся, - через пару минут позвала я.
– А у тебя какие на сегодня планы?

– Не сдохнуть, - ворчливо отозвалась подружка.

– Отлично!
– улыбнулась я самой лучезарной улыбкой.
– У меня тоже! Кстати, Ниса, где список твоих врагов, который ты вчера пыталась составить, но в процессе составления напилась?

Ниса растерянно моргнула.

– Не знаю.

– Я же тебе его отдала, когда ты вернулась с работы, - припомнила муза.

Я с досадой поморщилась.

– Кажется, я оставила его в ванной. После того, как укрыла Нису пледом.

– С учетом того, в каком месте она провела эту ночь, я догадываюсь, куда делся тот листок, - хихикнула муза, явно намекая на то, что листок уже давно плавает где-то на просторах городской канализации.

Ниса насупилась.

– Вот ты язва.

– Вся в тебя, - мило похлопав ресницами, отбила муза подачу.