Три подруги и таинственный жених

Rush Greta

– Карета дальше не покатится, - проговорила я, подруливая к тротуару.
– Конь устал и хочет в стойло.

– Могла бы и во двор заехать, - проворчала Руся, распахивая дверь.

– Ага, и оставить там колеса, - в спину ей проговорила я.
– Я не так много зарабатываю, чтобы обеспечивать стабильную прибыль автосервису.

– А вот пошла бы в адвокаты и получала бы больше. И мне бы не пришлось таскаться с тобой по третьесортным кабакам, - подруга наклонилась, послала мне воздушный поцелуй и, развернувшись на каблуках, пошагала к дому.

Я не торопилась уезжать. Заглушив мотор, вынула телефон и вновь прочла полученное

недавно сообщение от Григория. И на самом деле... именно эта заминка и спасла моей подруге жизнь.

Громкий женский вскрик раздался в тот момент, когда я, нажав на кнопку вызова и услышав краткое “Алло” поприветствовала собеседника:

– Добрый вечер, Гриша.

Мужчина не успел и слова произнести в ответ, как я, швырнув трубку на сидение, рванула на вопль, от которого душа рухнула не то, что в пятки, она практически пробила асфальт и оказалась в городской канализации. Кричала Руся, я поняла это сразу, потому узнала бы её голос даже будучи в коме.

Меньше минуты мне потребовалось, чтобы выпрыгнуть из машины, пересечь тротуар и еще не зазеленевший полностью газон, свернуть за угол бывшей фабрики и добежать до середины двора, расположившегося с торца п-образного здания. Проблема заключалась в том, что, как и во всем районе, здесь имелось отвратительное освещение. Работал только один фонарь, да и тот находился в противоположном углу, освещая лишь небольшой клочок пространства в радиусе трех метров. И над единственным входом в здание горела небольшая слабая лампочка, чьей мощности хватало лишь на то, чтобы не дать возвращающимся с работы обитателям лофтов промахнуться ключом мимо замка. Там же где остановилась я, а именно на дорожке между двумя стоящими друг напротив друга деревянными скамейками, про наличие которых мне было известно только потому, что уже бывала в этом дворе при свете дня и угадала их неясные очертания, было так темно, что даже под собственными ногами я не могла ничего разглядеть. Про предметы, находящиеся дальше, чем на расстоянии вытянутой руки, и говорить было бессмысленно, так далеко я не видела вообще ничего.

–  Руся, - позвала я негромко, оглядываясь по сторонам. Ни в одном из окон не горел свет, хотя по рассказам подруги я знала, что с ней с одном доме обитало как минимум еще трое человек.
–  Руся, ты где?

– Здесь, - простонал знакомый голос впереди и чуть справа.

– Здесь — это где?
– решила уточнить я, чуть сгибая колени и шаря руками в воздухе.

 - Здесь — это в кустах возле мусорки, - сообщила подруга и вновь простонала.

– А что ты там делаешь?
– не то, чтобы меня интересовали подробности её валяния в кустах, но двигаться на голос подруги, когда она говорила, было легче.

– Лежу, - лаконично ответила подруга.

– Ну, это понятно, что не валенки катаешь, - пробурчала я и шумно втянула в себя воздух. Судя по запаху мне уже вроде удалось добраться до главного ориентира – мусорки.

И тут вдруг подруга закричала не своим голосом:

–  Ди, сзади!

Я лишь успела обернуться, как получила сильный удар в грудь, который буквально подбросил меня в воздух и отшвырнул назад.

Упав на спину, я еще проехалась несколько метров в позе перевернутой черепашки, ощутив позвоночником каждый камушек, который попался на моём пути.

– Твою мать, - неразборчиво выругалась я, пытаясь подняться. Сделать это было сложно. Во-первых, потому что приложилась я об землю

не только спиной, но и затылком, отчего тут же начало сильно мутить. Осложняло положение и головокружение, сопровождавшееся белыми пятнами перед глазами. Во-вторых, при каждом движении боль ощущалась везде - от подбородка до голеней. Но сильнее всего болело в груди, там, куда пришелся удар.

Кое-как я смогла встать сперва на четвереньки, а после, нащупав рукой ствол дерева, который удалось опознать по шершавости и сладковатому запаху древесной коры, выпрямилась, используя дерево в качестве опоры.

И несмотря на то, что меня всё еще основательно штормило, я попыталась занять оборонительную позицию. Хотя боец из меня в этот момент был такой себе. Я была все равно, что раненный котенок, брошенный в клетку со львом. Но по соседству притаился враг и я не сомневалась, что он не уйдет просто так, после первого же удара. Уж слишком отчетливым был раздающийся где-то поблизости низкий утробный угрожающий рык.

Рык оборотня в полной трансформации.

А потому я покрепче встала на ноги, но все еще никак не могла сообразить, с какой именно стороны исходит угроза. Звук, казалось, раздавался одновременно со всех сторон. Либо в этом дворе было поразительное эхо, либо он слишком быстро передвигался, наворачивая вокруг нас круги. Из-за темноты мне никак не удавалось что-либо рассмотреть, ведь вне своей природной среды обитания, а именно моря, мои возможности были весьма ограничены. И в этот момент я ненамного превосходила человека.

Прикоснувшись к груди, я ощутила под пальцами ошметки разорванной ткани и что-то мокрое, оставляющее липкий след на коже. Кровь. Оборотень успел поранить меня когтями до крови.

– Черт, - прошипела я, ощущая, как вязкие капли скользят из раны вдоль по телу. Все оказалось хуже, чем я предположила изначально.

И в этот момент рык раздался совсем рядом. Мгновение, которое потребовалось оборотню, чтобы преодолеть разделяющее нас расстояние и вновь удар, который на этот раз пришелся в солнечное сплетение. И я рухнула аккурат под ноги тому, от которого отвратно разило мокрой псиной.

Прежде, чем окончательно отключиться мне показалось, будто я услышала мужской голос, который, кажется, сказал что-то вроде “Отвали”.

Возвращение к жизни было не из самых приятных. Потому что мокрая, холодная, противно прилипающая к телу одежда в принципе не способна вызывать теплых чувств. А уж когда руками ты нащупываешь под собой вместо мягкой перинки крупные круглые галечные камни, то такое пробуждение точно не захочется повторить.

– Какого черта?
– хрипло спросила я пустоту после того, как разлепила глаза и ошалело оглянулась по сторонам.

Я лежала на пустынном пляже, погруженная в воду по самую грудь. Мягкие ленивые волны накатывали на берег, омывая его, и меня заодно, чистой прохладной морской волной. Светлеющий горизонт предупреждал о грядущем рассвете. Над головой вскрикивали пролетавшие мимо чайки, торопящиеся позавтракать еще не распуганной любителями утреннего купания рыбкой. Умиротворяюще пели волны, родной запах моря вызывал ностальгию, ноющей болью отзывавшуюся в груди.

В груди!

Подняв руку из воды, я осторожно прикоснулась к тому месту, куда еще недавно была ранена, провела по ключицам, потрогала шею. Пальцы нащупали изодранную ткань платья, но кожа была целой. Ни рваных ран, ни ошметков плоти, ни крови. Ничего.