Три полуграции, или Немного о любви в конце тысячелетия
Шрифт:
– А в так называемом дальнем зарубежье какой город ваш?
– Рим. И еще Тель-Авив.
– А в Париже вы были?
– Да, но мне не повезло. Я попала туда в такую кошмарную погоду, и еще у меня болела нога. Так что про Париж я пока не знаю. И еще мой город Бонн.
– Бонн? – удивился Курбатов. – По-моему, скучнейшее место.
– А мне нравится. Он уютный.
– Странно, вам так не подходит понятие «уют».
– Почему?
– В вас есть что-то… мятежное,
– Мятежное? – засмеялась Алиса.
Он остановился и посмотрел ей в глаза.
– Или эта ваша мятежность что-то наносное, внешнее? А в душе вы стремитесь именно к уюту, да?
Она не ответила.
– Судя по вашему дому, это именно так… Алиса, я повторяю, выходите за меня замуж, нам будет хорошо вместе, я, как мне кажется, вас понимаю… Помните, в каком-то фильме было: «Счастье, это когда тебя понимают»?
– «Доживем до понедельника».
– Вы не ответили на мой вопрос, вернее, на мое предложение.
– Почему же? Я ответила: доживем до понедельника!
– Да? У меня есть шанс!
– Святослав Игоревич, куда мы сейчас?
– На Градчаны! Возьмем такси.
– Пожалуйста, давайте сначала сходим в ту лавочку…
– Да, женщина есть женщина, – развел он руками. – Что ж, идемте.
В витрине турмалиновых бус не было.
– Это та самая лавочка? – удивленно спросила Алиса. – Да, та самая, вот этот кораблик… А бусы проданы… как жалко…
– Вы расстроились?
– Нет, но мне хотелось…
– Давайте зайдем, спросим, вдруг у них есть еще.
Но старичок, хозяин лавки, покачал головой.
– Увы, эти бусы уже купили, – ответил он по-английски. – Но если хотите, у меня есть красивейшая бирюза.
Он выложил на прилавок старинный гарнитур – браслет и длинные серьги.
– Вот посмотрите, мадам, это вам очень пойдет…
Но Алисе украшения не понравились. Она купила прелестный маленький веер слоновой кости. Курбатов порывался за него заплатить, но она не позволила.
– Не огорчайтесь, Алиса, обещаю вам добыть что-нибудь подобное. Турмалин не такая уж редкость.
– Да бог с ним, вы думаете, я способна расстраиваться из-за таких пустяков? Едем на Градчаны!
Они опять гуляли по городу, потом пообедали в охотничьем ресторане. Но Алиса чувствовала, что напряжение Курбатова только нарастает. Казалось бы, после проведенных вместе часов, после долгих разговоров он должен был успокоиться, но нет. Может, это что-то, со мной не связанное? – думала Алиса. Скорее всего.
После обеда она сказала:
– Знаете, я устала, у меня ноги уже отваливаются, я хочу отдохнуть.
– Я как раз собирался вам это предложить. Вернемся
– А что, там надо заранее заказывать столик?
– Обязательно, это очень популярное место.
– А как туда надо одеваться? Вечернего платья у меня с собой нет.
– Да что вы, ничего такого, оденьтесь как угодно. Вы и так сказочно хороши.
– Мам, слушай, что это Олег Степанович так о тебе беспокоится?
– Ну мы же с ним давно знакомы и хорошо друг к другу относимся. К тому же у меня много работы, и, если я надолго выйду из строя, для него это лишняя головная боль.
– Мам, а ты мне не врешь?
– Ирка!
– Ну вообще-то он неплохой мужик…
– А я разве говорила когда-нибудь, что плохой? Ты на что намекаешь?
– У вас с ним что-то есть?
– Ты с ума сошла! Я уже тебе объясняла, что ему сейчас одиноко. Мне-то лучше, у меня есть ты.
– А этот Том Круз чего не появляется?
– Зачем он тебе нужен?
– Мне он ни на фиг, я думала, тебе… Он же к тебе клеился. И потом, ты больна, а он все-таки врач.
– Не выдумывай! Меня и так хорошо лечат. Кстати, достань-ка мне сверху красную кастрюлю, я боюсь еще лезть на табуретку, вдруг голова закружится… Вот спасибо. А теперь можешь идти гулять, я прекрасно сама со всем справлюсь. Думаю в понедельник выйти на работу.
– Там будет видно. Ладно, мам, я правда пойду… Денис меня на выставку пригласил.
– На какую?
– Сама не знаю, он сказал, хорошая выставка в Доме художников. А после этого пойдем в кафе. Не возражаешь?
– Ну если все будет строго по этой программе, то нет. А вот если он опять возьмет у отца машину…
– Откуда ты знаешь? – ахнула Иришка.
– Неважно, одна птичка начирикала.
– Интересно – кто? Но ты не бойся, папашка теперь машину от него на сто сигнализаций закрывает. Но обещает подарить ему на двадцатилетие новую, правда, не крутую. Только это еще не скоро будет, в декабре.
– Слава богу! Ну все, иди, я пока почитаю верстку.
– А кастрюля-то тебе зачем?
– Кисель хочу сварить, в морозилке черная смородина завалялась.
– Да? – обрадовалась Иришка. – Я тогда на обратном пути молока куплю!
Тата занялась домашними делами. Но через полчаса утомилась и прилегла на диван. Ее разбудил телефонный звонок.
– Можно попросить Наталию Павловну? – спросил смутно знакомый женский голос.
– Это я.
– Наталия Павловна, здравствуйте, с вами говорит мама Павла Гущина.