Три портрета одной семьи

Хмельнишнова Ия

За три первых года знакомства Фрол и Настя успели сыграть свадьбу, разругаться, разойтись и снова сойтись.

— А что вы разбегались? — поинтересовался Виктор.

— А шут его знает. Дурак был. Попервоначалу думал — она такая рыжая веснушка жизнерадостная, уютная такая пампушечка, всё с ней будет нипочем. Оказалось — и реветь белугой может, и покрыть матерком у нее не заржавеет. Стал нос на сторону воротить, искать свою фею, значит. Отец смотрел, смотрел… Когда разошлись, сказал мне: «Чего кобенишься? Твоя баба!». Я подумал, что и, правда — моя. Пошел с повинной. Пустила и ни разу не упрекнула за прошлое. А второй раз расписались уже после того, как первого родили.

—

Да, Санта Барбара, — улыбнулся Виктор.

— Это у вас с Лерой всё просто, — отозвался друг.

— А мы ведь тоже чуть не разбежались, — возразил Виктор.

— Не помню такого, — признался Фрол, — ну-ка колись. Это когда травму получил?

— Нет, еще до травмы. Прожили, наверное, чуть больше года. И вроде все нормально. Да только… Ты вот свою фею искал, а я свою нашел да не знал, что с ней делать. Красоты ее боялся, гляну — и ступор меня берет. Соображу, что она замечает, сразу такого «мачо» напущу, мол, нам нипочём — всяких видали. Боялся: как она заметит, так и будет из меня веревки вить, а мне в подкаблучники не с руки! А она мне подыгрывать стала, что ничего не замечает. Глаза отведет и чем-нибудь, вроде того, занята. Стали мы оба притворяться. Да это — до поры до времени.

Приходит как-то Лера после концерта, как всегда, нарядная. С цветочками и улыбается, глаз не отвести. Смотрю на нее, как баран, а она глаза не отводит, прямо смотрит и улыбка победная какая-то. Дурь мне в голову ударила, да еще голодный после тренировки, набычился и брякнул, как выплюнул: «Дома жррррать нечего!». Она цветочки поудобней в руку взяла, медленно замахнулась и меня по морде букетом жах! Букет разлетелся, а она еще раз уже ладонью приложилась от всей души. Потом медленно повернулась, сумочку свою взяла и хлопнула дверью. Только каблучки по лестнице цок-цок-цок. Ушла! Как это прозвучало в мозгу, не поверишь, так я по стенке и сполз на корточки. Сижу и пытаюсь понять, что это было? От чувства беды голова шумит. Бежать за ней, не бежать? Видать, допёк я ее до последней точки. Вот чем наше притворство обернулось. В конце концов, решиться надо на что-то — рубить комплексы!

Стало у меня в голове проясняться. Сам себе говорю:

— Пришла к тебе красивая женщина. К тебе, болван, пришла. Веселая и нарядная, как весна. А ты что? Жрррать подавай! Вспомнить страшно, и как она меня терпела?

Фрол слушал с удивлением. Он тоже не ожидал от Валерии такого. Вот его Настя — другое дело: приложила бы, так приложила. Он потер скулу.

Если бы Лера их в этот момент услышала, то подумала бы: «Ясное дело — мужики, только о тычках и ссадинах вспоминают». И ошиблась бы она. Мелкая тонкая деталь может мужчину очень сильно ранить: навсегда уходящие родные каблучки душу пробивают навылет, как пулеметной очередью.

— Слышу: возвращается Лера, — продолжил свой рассказ Виктор. — Мимо меня прошла с пакетом. Стала на кухне из пакета всё вынимать. Потом четко так сказала:

— Кушать подано!

А сама опять к двери! Веришь — на коленях стоял и руки целовал. А она плачет. Я себя последними словами ругаю:

— Прости, Лерочка, дурака. Ты красавица, ты волшебная красавица.

Она плачет и ко мне на пол опустилась. Понял я — не уйдет. На руки ее поднял. Туфельки сбросил на всякий случай. Не дай Бог снова услышать, как они уходят. Стал ее по комнате носить, как маленькую девочку прижимать к себе. Успокоились оба, слезы вытерли. Признался я, что красоты ее боялся и не знал, что делать, а теперь знаю! «Ты самая красивая, самая нежная, самая волшебная, я такую всю жизнь искал». И всё в таком духе твержу, как прорвало. Она тоже призналась:

—

Вы ждёте от женщины тепла в доме. А откуда его взять, если ей плохо с тобой? Если она прислуга, кухарка и не больше того. Сделала — тогда всё нормально, не сделала — тогда плохо! Она же должна делать. А если ты хочешь тепла, надо, чтобы женщина его от тебя получила. Если она чувствует, что ее любят, о ней заботятся, то она неблагодарной не останется. Она ведь тоже тебя, дурака, любит.

— Вот тогда мы и поняли, что не разбежимся. Но до семьи тогда еще не додумались. Это позже получилось, когда я на её сольный концерт не приехал. Переживали сильно, — подытожил Виктор. — Пойдем, друг, нас уже заждались.

Они потушили костер и стали подниматься к домику. Им навстречу отворилась дверь и на пороге возникла Настя:

— Вот они, легки на помине. Я уж звать вас собралась.

В комнате слышался Лерин говорок, она что-то рассказывала Егорычу о своих учениках.

— Ну, архаровцы, нам за стол пора засесть, — обратился к друзьям Егорыч. — Речь держать буду. Четверть века вы на моих глазах — не шутка. Пора итоги подвести. Промежуточные! Я вам задачи на будущее наметил.

Все стали размещаться за столом, примериваясь, где кому удобней расположиться…

Вечера, проведенные за юбилейным ужином, за эту неделю стали традиционными. Гости прибавлялись. На выходные приехали сыновья Фрола и Насти. Их младший сын еще учился в школе, а старшие сыновья в обеих семьях были ровесниками, оканчивали вузы. Мальчишки показали видеоролик про юбиляров. Получилось интересно и задушевно. Видно было, что авторы постарались собрать фото- и видеоматериалы о юбилярах, порой даже неожиданные. Зрители живо реагировали. Сошлись на том, что авторы поработали на славу и надо сделать такой же ролик про юбилей их собственных родителей.

Фрол завел разговор о музее Метротрамовца. Идея приглянулась. Пошли разные фантазии на эту тему. Егорыч даже назначил Фрола главным архивариусом на общественных началах. Пошли поздравления с назначением.

Поздно вечером старого тренера проводили до спортбазы. Все шли пешком, Виктор вел велосипед Егорыча и освещал тропинку…

Не приехали на юбилей их собственные мальчишки. Они были погодками, их разделял всего год с небольшим. В свое время оба прошли и через музыкальную школу и через спортивную, но без особого интереса, да и роста вышли не баскетбольного. Их привлекла техника, вернее робототехника. Они решительно перешли в спецшколу по этому направлению. Старший сын год готовился в ведущий профильный вуз, ожидая, пока младший окончит школу, и они поступили туда вместе. Теперь оба заканчивали обучение и были на сборах. Очень суеверные, они заранее никогда не рассказывали об испытаниях своих проектов. Только после того, как всё закончилось, они сообщили о результатах. Родителей поздравили по видеосвязи, но о себе распространяться не стали. Только сказали, что всё хорошо, и что как освободятся, приедут на каникулы.

Неделя быстро пролетела. «Молодые» старались встречать рассветы на Волге. Когда приходили на берег, было уже светло, но «звезда по имени Солнце» еще не появлялась.

И вот Солнце торжественно выкатывалось большим ярко-рыжим шаром, по-хозяйски оглядывая все закутки «подведомственной» территории, как бы говоря:

— Как вы тут поживаете, люди добрые? Смотрите, как прекрасна ваша земля, как щедро ваше светило. Живите с миром.

Они не спеша шли вдоль берега, погружая ступни в прозрачную волну. Думалось о большом, главном. Что ждет там — впереди? Жизнь сложна и непредсказуема, хотелось надеяться, что в ней больше всего будет хорошего.