Три последних дня
Шрифт:
Пожалуй, нет. Просто в шоке до сих пор. И не понимает пока, что ей придется отвечать за убийство. За два убийства – в чужой стране.
– Я так хочу домой, – печально произнесла мама. – Кажется, все бы сейчас отдала, чтоб оказаться в своей квартирке. Укутаться в плед. Заварить чаю…
«Что мне стоило, идиотке, вчера остаться в отеле, с ней. Подождать, пока она проснется, не спускать с нее глаз, – покаянно думала Садовникова. – Нет же, потащилась на пляж. Смотрела на рыбок. Кокетничала с мальчишкой-скульптором… Или хотя бы почему я не догадалась
– Таня, прости меня, – еще раз повторила мать. – Я виновата, кинулась головой в омут. Но я ведь немолода, думала: последний раз в жизни шанс выпал. Я действительно любила Мирослава. Помнила его. Ждала. И еще мне так не хватало заботы. Любви…
– Мам. Все будет в порядке, – твердо произнесла Татьяна.
И в страхе подумала: «Что ж я Валерочке скажу?! Он-то меня сюда отправил, чтоб я за матерью присмотрела. А я…»
Работа плоха хотя бы тем, что требует свежей головы. Шеф их всех пас четко. Только глянет в глаза – и будто просканировал. Кто вчера сколько выпил, кто посмел похмелиться. И на «травку» у босса нюх, как у специальной собаки.
Но сегодня небеса сжалились. Начальник с самого утра отправился на происшествие, потому удалось сбежать в патио и сделать пару затяжек, благо косячок ядреный имелся. Вчера вечером подфартило, достался вообще за красивые глаза. А потом еще Педро, сторож, предложил ему «little sip». Так что день складывался очень даже душевно. Кларк блаженствовал под сенью агав в тенечке, покуривал – все в рамках закона! – «Кэмел» без фильтра, наблюдал, как по небу лениво ползут облака, а во дворе полицейского управления мечутся посетители. Народ самый разношерстный: раззявы-туристы (украли кошелек), кислого вида дамочки (поколотил муж), а еще курьеры с пиццей, хищнолицые журналисты, безутешные родственники – кутузка тоже рядом, в соседнем крыле.
«И чего неймется людям? – философствовал Кларк – косячок с раннего утра привел его в благодушное настроение. – Все спешат куда-то, волнуются из-за ерунды, лица озабоченные… Так вся жизнь в беготне пройдет!»
Сам был готов просидеть под агавой хоть вечность. Но разве дадут?.. Шофер в полицейском управлении – работа хлопотная. Лейтенант уже вопит на весь двор:
– Кларк! Хорхе! Где вы, черт вас дери?! На выезд!
Ну, Хорхе, его напарник, известно где. Кадрит девчонок, тоже у человека забота. Но не сдавать же его.
– Мы тут, господин лейтенант! – откликнулся Кларк. – Уже идем!
И через пару минут оба сидели в фургоне. Кларк за рулем, напарник (он считался охранником) рядом. Живописал восторженно про какую-то новенькую из буфета. Кларк слушал вполуха – не был охоч до женского пола, а уж когда под кайфом находился, и вовсе дамы его бесили.
…А конвой к джипу, будто назло, бабу привел. Белая, приличная – в их тюряге неслыханная редкость.
– Вау! – сразу оживился Хорхе. – А она ничего. Давай (это Кларку) ей кондиционер включим!
В принципе,
– Ты сдурел? – лениво прикрикнул на напарника Кларк.
Мимолетно взглянул на тетку (монитор в кабине позволял видеть, что творится в фургоне), фыркнул презрительно:
– Ей же лет сто!
– Не сто, а сорок пять, сорок шесть, – авторитетно поправил Хорхе. – Для женщины самый сок!..
Кларк только плечами пожал. Его и аппетитные проститутки (когда их возить приходилось) бесили, а тут – поникшая почти старуха. Интересно, за что она в тюряге?
– Отвезете ее к сторожевой башне, там уже ждут, будет следственный эксперимент, – приказал лейтенант. – Да побыстрей! И глаз с нее не спускать. Код «А».
Код «А» – это сильно. Убийца, значит. А с виду будто училка школьная. Чего ей-то спокойно не жилось?
– Та самая, что любовника своего застрелила, – просвещал, пока выезжали со двора, Хорхе. – Они вместе богатый дом взяли, а потом добычу поделить не смогли. Тетка психанула – и бах! Бах!
– Да, я что-то слышал, – рассеянно ответствовал Кларк.
Мысли неслись совсем не про тетку, а что до сторожевой башни путь долгий. Хорхе же, хоть бабник, парень надежный. Не сдаст. Сейчас из города выедем – и можно за косячок браться.
…Движение сегодня на дорогах нервное, суматошное. С ума, что ли, народ посходил – нет бы спокойно на пляжах лежать, все едут куда-то. Хорхе тоже суетится, все пытается по громкой связи с арестанткой беседу завязать. Она по-английски еле-еле, у напарника родной испанский, получается разговор глухого с немым. Но кричат громко, в голове аж молоточками отдается.
– Тихо вы! – рявкнул было Кларк.
– Слушай, да не лезь ты! Кури спокойно свой косяк! – окрысился напарник.
Он уговаривал тетушку на жутком англо-испанском снять кофту. Та не понимала, лепетала растерянно:
– What? What?
– На фига тебе ее сиськи обвислые сдались? – фыркнул Кларк.
И, благо из города выехали, с облегчением закурил.
Но от силы пару затяжек сделал – новая напасть. Через все шоссе растянулось стадо – нелепые вислоухие мулы.
– А, чтоб вас! – Кларк резко затормозил, машину занесло.
Дамочка, он видел на мониторе, едва не свалилась со скамейки.
Хорхе тоже разозлился, открыл окно, заорал на пастуха:
– Куда своих тварей вывел?..
А тот, вместо того чтоб мулов пошевелить, к машине заторопился, руку к уху прикладывает, орет:
– Чего?!
– Стадо свое, к черту, уводи! – Хорхе высунулся в окно еще дальше, рявкнул во все легкие.
И вдруг – Кларк опешил – голова напарника исчезла, раздался неприятный хруст. А спустя еще секунду распахнулась его собственная дверь. И спорить с огромным мужиком в черной маске (в руках пистолет) водитель, конечно, не решился.