Три пути
Шрифт:
— Но-но, пошутил я, — сказал он вырывающемуся Гуннару. — Пара шрамов добавит тебе мужественности. И скоро будет возможность их заработать.
Гудмунд отпихнул драчуна и перевёл взгляд на Рагнара.
— Тебя я не стану дразнить: ты смотришь волком и крепок, как молодой дубок. Занимаешься каждый день?
Кузен утвердительно тряхнул длинной чёлкой.
— Горм учит его владеть оружием, — вклинилась Илза, — и говорит, что Рагнар — обоерукий!
— Хо-хо, — херсир взялся за бороду, — обоерукие нам нужны. Отпустишь их со мной следующим летом, брат?
— Почту за честь, —
— Верно. Мне нужны кое-какие припасы и телеги, чтоб отвезти их к Адальфьорду. Там нас ждут «Морской Пёс» и остальные.
— Куда потом?
— В Поморье, — был ответ. — Оттуда вместе с Хъёрлёвом Быстрым и Аре Пол-уха пойдём в Гулленгрё. Если повезёт, и к вэлам заглянем.
— Понял тебя, брат, — сказал оделман, и Атли показалось, что во взгляде его промелькнула тоска. — Хоть вы и торопитесь, но так просто я вас не отпущу. Не каждый день у нас такие гости! Горм, приготовь повозки! А ты, женщина, — бросил он жене, — распорядись насчёт пира!
Толпа оживлённо загалдела и начала расходится. Часть хуторян отправилась по своим делам, несколько мужчин ушли с Гормом, а кому-то не повезло попасться Илзе, раздающей указания направо и налево.
Атли застыл в раздумьях. Стоило, наверно, сразу пойти к тётке с повинной, но очень уж не хотелось. Может, лучше укрыться в ближнем лесу да поиграть с Прыгом и Скоком? В кутерьме, царящей нынче на хуторе, вряд ли кто будет его искать. Кому нужен ни на что не годный Подкидыш?
— Атли, вот ты где! — мягкая рука взъерошила его тёмные волосы и плавно опустилась на плечо. — Что случилось? Твоя тётка опять жаловалась на тебя.
— Мама, я…
— Синяк, синяк, ссадина, — Фрейдис бегло осмотрела лицо сына. — Опять Рагнар с Гуннаром? Атли, — вздохнула она, — если не научишься давать сдачи, так и будешь всё время бит.
— Но они ведь скоро уйдут, — Атли глянул на неё с мольбой, — так?
— Так, — кивнула Фрейдис, — но младшие повторяют всё за ними. И, когда твои братья уплывут за море, здесь найдётся, кому тебя колотить. Ты понял меня?
Атли не ответил. К ним, неторопливо беседуя, приближались Эймунд и херсир. Последний, завидев Фрейдис, остановился и учтиво кивнул. Мать сдержанно поклонилась в ответ.
— Вечером пир. У нас много работы, идём, — сухо сказала она и потянула сына за собой. — Идём, Атли.
И всё же мальчик запомнил, как пристально смотрел им вслед Гудмунд и как на плечо его, словно утешая, легла единственная рука оделмана.
***
Атли не любил пиры. Взрослые на них громко кричали, пили горькое пиво и странный мёд, от которого мутилось в голове и схватывало горло. Но на сей раз дядя был неумолим, и Атли пришлось занять место рядом с матерью. Которая, по всему, тоже не горела желанием пировать.
Во главе стола посадили Гудмунда, Эймунд сел по правую руку, Илза — по левую. Только что она трясла перед носом херсира зажаренной куропаткой, восхваляя охотничьи способности Гуннара. «Великий охотник» сидел рядом с отцом и строил Атли дурацкие рожи. Рагнар глумливо скалился и заливал в себя кружку за кружкой, стараясь не отстать от взрослых.
Скальду Бьярне по прозвищу Медоглас никак не сиделось на
Напротив Атли c Фрейдис сидели братья-близнецы Тилле и Стурле. Одинаковые, безбородые, с длинными светлыми волосами, они мало пили, а говорили и того меньше. Наблюдать за ними было скучно. Мальчик бросил взгляд на другой конец стола. Гудмунд вежливо внимал болтовне тёти Илзы. При этом порой посматривал на мать. В этих взглядах Подкидышу чудилась застарелая боль и какая-то мрачная тайна.
Херсир нравился мальчику. В нём не было высокомерной угрюмости дяди Эймунда, пустого бахвальства Медогласа, коварной скрытности Полуротого. От Гудмунда веяло спокойной силой, мудростью и проникновенной усталостью зрелого мужа, воина и вождя. Такой встречает невзгоды со стойкостью камня, а победы — с прозорливым спокойствием.
К тому же он знал отца Атли. Да не просто знал: Гудмунд, Эймунд и Скъягги были друзьями и побратимами. Последние не только смешали кровь в обряде, но и породнились. Илза пошла за Эймунда, Фрейдис — за Скъягги.
Общим вниманием снова завладел Бьярне. Размахивая кружкой, он завёл песнь об альве и волшебной пряже. Хирдманны принялись отстукивать по столу такт костями и кулаками. Фрейдис решительно поднялась и с каменным лицом покинула пиршественную залу. Илза проводила её ехидным взглядом и что-то прошипела вслед. Гудмунд помрачнел и с неудовольствием посмотрел на скальда. Но тот слишком увлёкся, чтобы заметить.
Пел Медоглас и впрямь недурно. Атли заворожённо слушал о девушке, которой альв предложил сделку. Мол, он спрядёт ей в приданое волшебную пряжу, а взамен получит её первенца. Если только она не угадает имя альва. Конечно, злодей оказался хвастливым и глупым, да сам его хитрой девушке выболтал. После чего с позором вернулся в Страну Холмов.
Бьярне закончил и церемонно раскланялся. Взрослые шумно хвалили его и стучали кружками по столам. Атли хмыкнул и засобирался на улицу. В зале стало душно, да и маму не мешало найти. Понятно, что песня про альва напомнила ей о наветах и оскорблениях. Угораздило же пропойцу-скальда из сотен историй выбрать именно эту. Видать, тётка подначила…
Чего альвам вообще дались человеческие дети? Зачем их забирают в Страну Холмов, а взамен оставляют своих подкидышей? Ведь здесь им придётся хлебнуть горя — уж Атли-то знал.
Мальчик вышел из дома. Прыг со Скоком куда-то исчезли, хотя солнце ещё не зашло. Мамы тоже нигде не видно. Навстречу ему попался один из хирдманнов. Вероятно, выходил облегчиться и теперь возвращался к столу.
— Чего хмуришься, малыш?
Атли вздрогнул от неожиданности. Бросил на хирдманна быстрый взгляд — русые волосы, густая борода, широкие плечи — и неопределённо качнул головой.