Три рэкетира
Шрифт:
– Я только умоюсь.
Если комната, послужившая Андрею спальней, здорово отдавала далекой эпохой 60-х годов (если не более отдаленной), то санузел как будто материализовался из иллюстрированного каталога выставки последних сантехнических достижений. Собственно, так и было на самом деле. Отказавшись от первоначального намерения умыться и почистить зубы, Андрей зашел в душевую кабину. Полки над умывальником ломились одеколонами, лосьонами и гелями, стоявшими плотно, как гоплиты в древнегреческой фаланге. Краны выглядели роскошно.
– Я б здесь жил, – присвистнул Андрей. Облицовочная плитка казалась
Едва в мозгу всплыл достойный банщик и его частная сауна, последние прорехи в памяти Андрея заполнились, и события вчерашнего дня выстроились в один ряд.
– Лысый, – застонал Андрей. – «Лысый бежал к выходу, и Андрей, не целясь, нажал курок. Затвор клацнул, Лысый дернулся, прошел несколько шагов, как лунатик, а затем повалился в чашу фонтана…» – руки Андрея задрожали, желудок судорожно сжался. В глазах потемнело, и он переломился над умывальником, забрызгав голубой фаянс желто-зелеными каплями желчи.
Когда Андрей через двадцать минут вновь появился на кухне, было без четверти час. Побрившись, приняв душ и вывернув на голову половину флакона лучшего из атасовских одеколонов, он немного взбодрился. Протасов тоже не терял даром времени. Яичница стыла в тарелках, содержимое фритюрницы было выгружено, а она по второму разу заполнена свежим картофелем.
– Садись, давай, – здоровяк пододвинул Андрею порцию, которой тому вполне бы хватило дня на три-четыре, – кофе сам мешай. А то я, в натуре, не в курсе – крепко, некрепко. Атасов, к примеру, ложками жрет, а Эдик – ах, Боже, мне побольше молока, го-го-голубчик…
– А ты, Валера?
– А я, в натуре, одно молоко потребляю. А то инфаркт, знаешь, бац, и все дела.
Не успел Андрей запустить ложку в жестяную банку «Нескафе», как щелкнул входной замок, и на пороге возникли Армеец с Атасовым. Лицо Атасова просветлело, в сравнении со вчерашним. Он решительно пересек кухню, поздоровался за руку с Протасовым и тепло потрепал Бандуру по плечу.
– Здоров, мужик. Как, типа, спалось на новом месте?
– Спасибо, – Андрей немного смутился.
– Са-саня тебе выделил кабинет родного деда, та-так что цени. – Армеец, в свою очередь, поприветствовав Протасова и Бандуру, присел к столу.
– Валера, а мне с-сливок побольше, а?
– А мне четыре, типа, ложки…
– О, началось, в натуре. Я ж говорю, Андрюха, пошла дедовщина. Не успеешь банку притащить, беги по новой в ларек… – Протасов внезапно посерьезнел, – Саня, ну что там у нас?
Прошлой ночью, после того как Протасов на руках занес Бандуру в квартиру и уложил на кровать, приятели заперлись в гостиной и держали совет до трех часов утра. Первым вопросом обсуждались причины нападения на сауну, вторым – судьба Андрея Бандуры.
Прямо с утра Атасов связался с Правиловым, после чего вместе с Армейцем съездил за город, в гробарском направлении.
– У нас все нормально, – Атасов снова добродушно хлопнул по плечу Андрея, – с парнем все в порядке, с его машиной – нет.
Бандура недоуменно вытаращился на Атасова.
– Твою «тройку», похоже, зажилили местные менты. На запчасти, типа, или так – покататься…
– Нормально… – Протасов негодующе фыркнул, но было очевидно, что его настроение пошло в гору, – беспредел конкретный, Андрюха. Но ничего, блин. Мы тебе, в натуре, «бимер» подгоним, будешь летать, как все пацаны, – и на радостях подбросил в тарелку Андрея очередную порцию дымящегося картофеля. Поверх недоеденного Андреем.
Армеец, с чашкой кофе в правой руке, выразительно посмотрел на часы:
– Ребята, по-половина второго. Допивайте кофе и по коням.
– Э, подожди, – Протасов переправил в рот огромный кусок яичницы, – подожди, – продолжил он, работая челюстями, – а как те дебилы, которых мы вчера в бане порубали? Вы выяснили, кто они, блин, такие?
Не успел Армеец открыть рта, как из коридора раздалось цоканье когтей по паркету, и через секунду на кухню выскочило животное, отдаленно напоминающее собаку. Андрей, по крайней мере, таких собак в жизни не видел. Пес имел бочкообразное туловище, в деталях близкое к поросячьему, вплоть до озорного короткого хвоста, свернутого в задорную баранку. На туловище вращалась голова небольшой акулы, шея напрочь отсутствовала. Следует добавить, что вся конструкция ловко перемещалась по полу на четырех тонких и коротких ножках. Появление собаки на кухне было встречено приветственными возгласами Протасова:
– Иди ко мне, Гримуля. У меня кое-что есть для хорошего песика, – он подхватил со стола полную тарелку «фри».
Чудовище с радостным хрюканьем проскакало к Атасову и уткнулось розовым носом в его колени.
– Гримушка, – Атасов ласково почесал за ушами собаки. Собака ответила таким счастливым храпом, которому позавидовал бы и Лорд Вэйдер из «Звездных войн» Лукаса. – Валерий, твою мать, не давай ему жареной картошки, у него от подсолнечного масла понос.
– Может, «фри» и яд, в натуре, но до твоего «педи-гри» ему один хрен далеко, – возразил Протасов, но руку от тарелки забрал, под выжидающим взглядом Атасова.
– Ребята, бе-без двадцати два, в самом деле, – Армеец встал из-за стола.
Они уже выходили из квартиры, когда Протасов, замешкавшийся было в дверях, брякнул что-то о забытой магнитоле, проскользнул в кухню и опустил на пол полную миску «фри».
– Давай, рубай, в натуре, – хлопнув пса по мускулистому заду, Протасов вернулся в коридор и затворил за собой дверь.
Гримо, виляя во все стороны хвостом и хрюкая, как поросенок, нырнул носом в тарелку.
Слушай, Атасов, – Протасов повернул возле Охмадета [14] и воткнул нейтралку. Джип покатился с горы к Воздухофлотскому путепроводу, – слушай, ну на черта ты мучаешь бедное животное этим своим конченым ошейником со свинцовыми гирями? – И, не дождавшись ответа, продолжал. – Нет, ты сам, конкретно, что, в армии здорово балдел, когда тебя заставляли сдавать кросс с автоматом и в бронежилете?
14
Республиканская детская больница