Три родинки на левой щеке. Часть IV. Запад
Шрифт:
Верно. Жинга как будто помнила этот сон лучше, чем сама Искра.
— Дон, признавайся, ты тоже знал!
— К моему великому стыду, нет, — огородник невесело усмехнулся. — Честно говоря, я особо не задумывался. Вопрос твоего происхождения меня не слишком волновал. Сначала меня посещали мысли, что ты — гость из другого мира навроде меня, но потом я понял, что твой родной язык — Общий и отбросил эту мысль.
— А как ты понял про язык?
— На Общем ты читаешь то, что написано, а не то, что хотел сказать автор.
Интересно. Искра раньше об
С другой стороны стола на неё смотрел Лишард. Даже отсюда угадывалось, какие у него яркие зелёные глаза.
— Думаю, ты вспомнил меня, когда я схватила тебя за руку тогда, на мосту, — задумчиво сказала Искра, — но потом забыл, после того, как чуть не утонул.
— Забыл?! — воскликнул Лишард. — Такое забудешь! — он провёл рукой по лицу. — Я решил, что ты поняла, что я тебя узнал и поэтому решила меня утопить.
— Что?! — впрочем, зная Рину, это была правдоподобная теория.
— Именно так, — кивнул бородач, — поэтому, конечно, я сделал вид, что забыл, когда парни меня откачали.
— Ммм… У тебя хорошо получилось, — признала Искра, — но как ты меня узнал?
— По глазам, — Лишард стукнул пальцем себе по щеке. — У тебя в правом глазу две такие желтоватые звёздочки. Маленькие пятнышки, как огоньки.
Искра вопросительно посмотрела на Арна.
— Глаза я не трогал, — сказал эльф, — побоялся, что зрение испорчу.
— К тому же… — Лишард ещё не договорил, — это было так похоже на тот раз, когда я вытащил тонущую девчонку из воды.
— Да, я тоже узнала тебя по глазам, — согласилась Искра.
— Ты меня помнила? — удивился Лишард.
— Первое предсказание, которое я увидела, было про тебя. Про тот случай, как ты меня спас. В общем, у меня было чувство, что мы уже встречались, но я не знала, когда и где.
— Понятно, — Лишард погладил бороду.
Искра ещё раз осмотрела своих друзей. Действительно друзей. Тех, кто продолжал сидеть с ней за одним столом даже после всего, что они о ней узнали.
— Полагаю, остальные не догадывались, — сказала она.
— Я знал, — со своей обычной виноватой улыбкой сказал Велен. — Рядом с тобой всегда очень хорошо думается.
Искра невольно и сама улыбнулась, хотя губы забыли, как это делается. Так вот почему Велен так часто сидел рядом с ней, размышляя!
Пятеро. Меньше половины. Что ж, она неплохо скрывала то, о чём сама не догадывалась. Ещё знал Вран, но его можно не считать. Он так и не стал «своим».
— Лишард, а как меня звали? Какое моё настоящее имя?
Лишард прикрыл глаза, видимо, вспоминая. За столько лет он привык называть ту девочку Риной.
— Альци, — сказал он, — кажется, так.
— Альци, — поправила Рыси с придыханием на первом звуке и «присвистом» на букве ц.
— Что это значит? — спросила Искра. Наверное, она могла бы разобраться и сама, но не хотелось.
— Искра, успевающая улететь далеко от костра, прежде чем погаснуть, — нараспев сказала Рысь.
— И всё это одним словом? — поразился Дон.
— Здесь два слова: хааль —
— Потрясающе! — похоже, Дон говорил искренне, но Рысь всё равно с подозрением покосилась на него.
То, что в Ничьих Землях называют детей словами Древнего языка, Искру нисколько не удивило. Она даже поняла, почему имя было таким — как раз из-за тех «огоньков» в глазу, о которых говорил Лишард. Но как же ей удалось угадать своё имя? Тогда, когда оно потребовалось ей в первый раз в новой жизни?
— Кстати, «Кельтерн», переводится на Общий вовсе не как «Храбрый», что является общепринятым представлением, — заговорил Корон. — Это слово тоже состоит из двух. Дословно — «победивший страх».
Это замечание неизбежно напомнило о Ренаре. Искра посмотрела на Янеру. Убивица сидела, стискивая в руках кружку.
— Да, у меня интересная фамилия, — гордо сказала она.
— Прошу прощения, — пробормотал Корон.
— Мы не сможем молчать об этом вечно, — заметила Ависар.
— Ну, на пару часов нас должно хватить, — сказал Дон. — Искра, у тебя остались ещё вопросы?
— Расскажи о моих родителях, — попросила она Лишарда.
— Я не очень хорошо их знал, — признался бородач, — но кое-что расскажу. Твой отец, Арларт, был немым. Да-да, совсем не мог разговаривать. А у твоей матери, Мирры, был чудесный голос. Арларт играл на квикоре, а Мирра пела. Почти каждый вечер. Их звали на все ярмарки…
Искра увидела, как сжимается Лина при упоминании квикоры. Куда ни плюнь — везде больно. Что же это за жизнь-то такая?
Лишард продолжал рассказывать про детство Искры. Эта тема не принесла ожидаемого восторга, но хотя бы позволяла на время забыться.
Янера сидела на крыльце домика, обняв колени. «Не сиди на холодном!» — пригрозил изнутри строгий голос матери. В другое время она бы его проигнорировала, но сейчас ей надо было думать не о себе… не только о себе. Янера привстала, сложила полы плаща в несколько раз и села на ткань. Было действительно зябко. Но хотелось побыть на улице. Здесь был ветер, звёзды и почти полная луна, которая болезненно-сладко напоминала о тех днях, когда они шли через Перешеек и все были слишком заняты Враном, чтобы замечать, что они с Ренаром много времени проводят рядом.
Странно. Ей казалось, она должна была реагировать как-то иначе. Пафосно кричать «я не поверю, пока не увижу его бездыханное тело!». Упасть в обморок, на худой конец. Но ни того, ни другого, не произошло. Она поверила. Сразу, как только увидела Искру. И тем более, когда услышала историю. Потому что… Потому что это так похоже было на Ренара. Янера улыбнулась воспоминаниям. «Если я умру, защищая тебя, это будет правильно». Он уже тогда знал, что срок близок. Ещё не знал, насколько. Возможно, думал, что у них есть год-другой вместе. А оказалось — меньше полутора месяцев. И Ренар всего себя вложил в это время, без остатка. И действительно умер, защищая её. Так, как он себе это представлял.