Три родинки на левой щеке. Часть IV. Запад
Шрифт:
Девчонка завороженно посмотрела на скрытницу. Похоже, Наяна била в цель, угадывая её потаённые страхи и желания.
Беглянка посмотрела на Искру. Похоже, её смущало только одно — присутствие Рины рядом. Кого она боится больше? Рину или Аршара?
— Хорошо. Я остаюсь.
Мир перестал существовать.
Дон стоял на тротуаре и слева от него на невероятной для Кай-Дон-Мона скорости проносились автомобили. Он зажмурился и помотал головой. Он потерял сознание и стукнулся головой? Поэтому
Дон огляделся. Господи, да он дома, на родине! В Нулевом мире. Искренне надеясь, что это не пожизненная ссылка, а отпуск, Дон попытался сориентироваться.
Рассмотрев ближайшие рекламные плакаты и прислушавшись к разговорам прохожих, Дон едва сдержал сентиментальные слёзы — вокруг говорили на чистейшем русском.
Попялившись вокруг ещё пару минут, Дон понял, что находится не просто в России — маячившая в отдалении Останкинская башня намекала на большее. А чуть позже узнал место. В прошлой жизни он жил совсем неподалёку.
«У меня ведь был план на случай, если меня занесёт домой, да?» — робко спросил он у всех своих имён разом. «Был!» — подтвердил Амид, — «ща вспомю».
Так, с местом определились. Теперь осталось найти свою точку во времени. Спрашивать у прохожих, какой сейчас год, расхаживая по улицам в средневековой одежде было бы чересчур эксцентрично, но лет двенадцать назад Дон понял, что можно просто посмотреть сроки годности на молочных продуктах. Оставалось найти ближайший супермаркет. О, Ашан подойдёт!
— Молодой человек, масочку наденьте! — дорогу ему внезапно преградил стражник, тьфу, то есть охранник.
Дон очень качественно держал себя в руках, потом вспомнил, что магов тут нет и не предвидится и отпустил мысли на волю. Какую, на фиг, масочку? Что происходит? Что делать? В ход пошла хорошо проверенная уловка из младшей школы.
— Я её дома забыл, — чёрт, трудно делать умильные глаза, когда ты почти тридцатилетний бородатый мужик! Второклассникам гораздо проще!
— Возьмите одноразовую, — несколько смягчился охранник, будто ожидал более существенного сопротивления. — Девушка, масочку! — отвлёкся он на другого посетителя. Девушка послушно натянула медицинскую маску, висевшую на подбородке, на нос.
Дон с опаской заглянул в пластиковую корзинку и взял в руки что-то похожее на прямоугольную полупрозрачную тряпочку с двумя прорезями по бокам. Погодите, это и была тряпочка. Чёрт возьми! Что. Тут. Происходит??? Чувствуя себя полным идиотом, Дон просунул уши в прорези. Борода предательски торчала из-под «маски». Но охранник, похоже, видел это по сто раз на дню и ржать не стал.
Пройдя через самораздвигающиеся двери, Дон тут же стянул эту хрень с лица и положил в карман. Пусть хоть арестовывают, но в этом цирке он участвовать не будет!
Впрочем, в магазине половина посетителей, если не больше, носили маски. Одноразовые, знакомые с детства, и тканевые, всех материалов и расцветок. Приятный женский голос из динамиков
Дон, наконец, нашёл нужный ряд и схватил первую попавшуюся бутылку молока. Молоко оказалось правильным, с коротким сроком годности. Что ж, либо этот зомби-апокалипсис в масках длится уже восемь лет, либо индейцы майя всё-таки ошиблись со своими предсказаниями. На дворе стоял август две тысячи двадцатого. С момента его исчезновения здесь прошло восемь лет. Для Дона прошло шестнадцать.
Проходя мимо касс, Дон нащупал сквозь одежду свой амулет — десятирублёвую монету две тысячи десятого года выпуска. Когда они только появились, эти новые жёлтые монетки, он был от них в восторге. Собирал их, играл с ними. А одну всегда таскал в кармане и учился бросать с большого пальца, ловить с локтя и прятать в рукаве. Так и оказался в Кай-Дон-Моне — с шариковой ручкой и монетой. Ручку быстро потерял, а в монете уговорил приютившего его кузнеца проделать дырку и стал носить на шее. Так у него и появился амулет. Разумеется, Дон не стал бы ничего покупать, просто это была давняя привычка — проверять, есть ли с собой деньги, когда проходишь мимо кассы. Бессмысленная и беспощадная.
Оказавшись у родного подъезда, Дон глубоко вздохнул и вытер внезапно вспотевшие ладони об рубашку. Он отчаяно трусил, хотя, казалось бы, никаких смертельных опасностей тут не ожидалось. Лоб под повязкой назойливо зачесался, напоминая, что реальность не всегда соответствует ожиданиям.
Запищал домофон. Дон вежливо придержал дверь для выходящей старушки.
— Доброе утро, Лизавета Аркадьевна! — поздоровался он, надеясь, что не ошибся. Он вечно путал этих бабушек, ежевечерне сидящих на лавочке у подъезда.
Прежде чем старушка успела опомниться и спросить, а кто он, собственно, такой, Дон преодолел первый пролёт лестницы. Взлетев на пятый этаж, он позвонил в дверь прежде, чем его вновь начали терзать страхи и сомнения. И остановился, стараясь отдышаться. Сердце бешено колотилось отнюдь не от физической нагрузки.
Шаги, звон ключей, дверь открылась. Мама… Очень хотелось броситься обниматься, но его определённо могли неверно понять — незнакомый бородатый мужик, врывающийся в квартиру вызывал совсем не те ассоциации.
— Мариам Руслановна? — стараясь вложить в вопрос всё своё обаяние, «уточнил» Дон.
Он возблагодарил всех мыслимых и немыслимых богов за то, что он вчера хорошенько помылся и постирал одежду. Окажись он тут после перехода через Перешеек, все местные бомжи склонились бы перед королём-вонючкой. Сейчас от него пахло в основном костром, и жену походника и мать ролевика этим едва ли можно было напугать.
Мама приоткрыла дверь чуть пошире.
— Я хотел бы поговорить о Вашем сыне.