Три сердца и три льва
Шрифт:
– Но… но… – она глянула на Хольгера затуманенными глазами. Датчанин стиснул зубы и отвернулся. Краем глаза заметил все же, что она села рядом с Сарахом.
– Пойду заброшу удочки, – буркнул Хольгер и встал. Схватил удочки, сбежал к воде. Заболела шея, до того хотелось оглянуться. Штаны и сапоги промокли даже раньше, чем он зашел достаточно далеко, чтобы те двое скрылись из виду. Не хватало еще схватить воспаление легких! Перестань наконец себя жалеть! В том, что Алианора дала себя увлечь этому прохиндею, виноват исключительно ты сам. Ведь это ты ее оттолкнул, а не она тебя, верно? Что с того, что иначе ты поступить не
Он расчищал кинжалом дорогу в камышах. Из оружия он оставил себе только пояс с кинжалами. Сарах поступил так же, но Хольгеру недоставало врожденной элегантности сарацина, сам он вечно ходил перемазанный, вспотевший, растрепанный. Даже лицо у него сейчас чужое. Ничего удивительного, что Алианора… Но что он так к ней прикипел? Радоваться нужно, что нашелся кто-то, кто его от нее избавит. Чертовы камыши!
Он наконец выбрался на берег озера. Спокойная, как зеркало, гладь под черными скалами и небом, пурпурным на востоке, где повис месяц в компании одной-единственной звезды, и алым на западе. Последние отблески заката кроваво отблескивали на воде, и колыхания их были столь нежными, что подступавшая темнота ощущалась почти физически. Шаги Хольгера звучали громко, тревожно, камыши шуршали, шелестели. Со старой колоды, наполовину торчавшей из воды, спрыгнули лягушки. Хольгер разложил на ней удочки и принялся нацеплять на крючки кусочки мяса.
Холод охватил его влажными щупальцами, проникал вглубь тела. Он дрожал, пальцы слушались плохо, приходилось напрягать зрение, чтобы разглядеть удочки. А ведь мог бы сейчас сидеть на Авалоне. Или даже, черт побери, с Меривен в бугре Эльфов. Неужели эта лебедица не подозревала, какое производит на меня впечатление, разгуливая полуобнаженной по самым носом? Провались они к дьяволу, все женщины, сколько их ни есть! Они для одного созданы. Но Меривен, по крайней мере, великолепно служит тому, для чего создана.
Ладонь соскользнула, и крючок впился ему в палец. Хольгер яростно выругался, схватил кинжал и с размаху всадил его в корягу – делать что угодно, чтобы не заорать от тоски…
Смех обрушился на него, как водопад. Он резко обернулся. За спиной, у самой воды, увидел белую фигуру. Мигом позже белые руки обхватили его за шею, он не мог пошевелиться. Почувствовал, что его увлекают назад и вниз. Озеро сомкнулась над его головой.
Глава 19
Он пробовал отбиваться, но его мускулы свело судорогой, сознание залила тьма. Белые руки ослабили хватку. Инстинктивно он раскрыл рот, хватая воздух.
Но водой он не захлебнулся. Не сразу вспомнил, где он, кто он, как оказался здесь. Сознание вернулось, но еще долго он не мог ничего разглядеть вокруг – пока глаза привыкали к подводному миру.
Он сидел на белом песке, простиравшемся во все стороны, куда достигал взгляд. Повсюду лежали камни, поросшие ярко-зелеными, длинными, лениво колыхавшимися водорослями. Воздух мягко фосфоресцировал – это похоже на неизвестно откуда плывущий свет Фаэра, только здесь он зеленее. Правда… Вокруг него на сей раз не воздух. Изо рта и ноздрей Хольгера вырывались струйки похожих на жемчужинки блестящих пузырьков и уплывали вверх. Слева из бледного свечения появилась рыба, проплыла мимо Хольгера и исчезла где-то справа, в лишенной перспективы дали. Хольгер вскочил, высоко подпрыгнул и невероятно медленно
– Приветствую тебя, сэр Хольгер, – раздался холодный, но не лишенный приятности голос. Он резко обернулся. Перед ним лениво покачивалась нагая женщина, нежные зеленые веточки кровеносных сосудов отчетливо выделялись на белоснежной, как снег, коже. Длинные волосы колыхались у плеч, легкие зеленые, как водоросли. Ее глаза были желтыми, лицо – широкое, с плоским носом и полным, чувственными губами. По сравнению с лицом тело ее казалось невероятно загорелым. Хольгер никогда еще не видел столь грациозного существа – разве что угри…
– Что, что, в чем дело? – отшатнулся он
– Успокойся, – засмеялась она. – Ты ведь благородный рыцарь, а не глупый поселянин. Приветствую себя еще раз, – она шевельнула ногой, подплыла ближе. Хольгер заметил, то пальцы у нее на ногах необычно длинные. И соединены перепонками. Ногти, как и губы – бледно-зеленые. Но она не выглядела отталкивающей. Отнюдь! Хольгеру даже пришлось напомнить себе, что он угодил в ловушку.
– Прости мне столь неожиданное приглашение в гости, – из ее губ выплыли блестящие жемчужинки пузырьков воздуха и осели на волосах словно пригоршня алмазов. – Но я не могла упустить столь удобного случая – при тебе не оказалось железа, и ты был не в самом благочестивом настроении. Верь мне, я не собираюсь причинять тебе зло.
– Где я, черт побери? – рявкнул он.
– В глубинах озера, где я, его русалка, живу в одиночестве долгие века, – она взяла руки Хольгера в свои, мягкие и холодные, но, чуял он, невероятно сильные. – Не бойся, мои заклятья хранят тебя, и ты не утонешь.
Хольгер вздохнул и выдохнул: как на воздухе, никакой разницы, разве что грудь слегка сдавливает. Ощупал языком губы и рот, сплюнул. Пытаясь найти какую-то опору для здравых рассуждений, подумал: каким образом силы, определяемые как магические, извлекают из воды кислород, что за тонкая пленка, вероятнее всего, мономолекулярная, защищает его лицо? Только лицо. Все остальные части тела соприкасаются с водой. Одежда промокла насквозь. Но холода он не чувствует. Господи, о чем я? Нужно придумать, как выбраться отсюда!
Он высвободил руки и резко спросил:
– Кто тебя на меня наслал?
Она закинула руки за голову, выгнулась, стоя на кончиках пальцев, усмехнулась:
– Никто. Ты не представляешь, как могут наскучить одиночество и бессмертие. Когда сюда пришел прекрасный молодой рыцарь с волосами цвета солнца и глазами цвета неба, я полюбила его, как только увидела.
Его щеки запылали. Конечно, ей, существу Серединного Мира, легко было определить, что его нынешнее лицо – иллюзия, маска. Пусть так… но откуда она знает его имя?
– Фея Моргана! – вскрикнула он.
– Какое это имеет значение? – русалка пожала плечами, словно волна прошла по ее телу. – Пойдем, недалеко отсюда мое жилище. Там тебя ждут яства. А потом… – она подплыла ближе и опустила глаза.
– Все это произошло не случайно, – упрямо сказал Хольгер. – Я знал, что Моргана будет за мной следить. Она все заранее приготовила, едва сообразила, что мы идем к озеру. Думаю, даже чувствами моими управляли, едва я вышел из круга…
– Ах, оставь! Ни одного смертного, склонного по натуре к добру, нельзя зачаровать, если он сам того не хочет.