Три сердца и три льва

Андерсон Пол

Слишком близко от селений диких каннибалов, зато здесь Алианора не увидела с воздуха ни одного туземца. Гуги сморщил нос и плюнул.

– И не диво, что дикарь сюда не заходит. С каждым шагом все сильнее смердит троллем. Эта гора дырявая, как сито, от его нор и ходов.

Хольгер покосился на Алианору, ехавшую меж ним и Сарахом. Ее лицо помертвело.

– До сих пор мы одолели неплохой зверинец – сказал он, надеясь ее хоть чуточку расшевелить. – Ведьму, Фарисеев, дракона, великана, волколака. Что для нас какой-то тролль?

– Я бы уж скорей согласился

схватиться с ними со всеми, слитыми в одно, чем с троллем, – хмуро сказал Гуги. – Он отличается от великана, как росомаха от медведя. Не такой здоровенный, но злобный и ловкий сверх меры. Много великанов пало от людской руки, но ни один еще рыцарь не вышел победителем из битвы с троллем.

– А почему? – поднял брови Сарах. – Железо его не ранит? Ну отчего ж, железо обжигает его, как тебя бы обжег раскаленный металл. Но он быстро с врагом разделывается, а раны еще быстрее залижет. Тролли – родственники упырям, поедающим мертвецов в могилах. Твое крестное знамение против него не поможет, чтоб его одолеть нужно быть святым. А больше про него ничего неизвестно – мало кто из тех, что видели тролля, вернулись о нем рассказать.

– Славный был бы подвиг – убить тролля, – дал волю Сарах рыцарским амбициям.

Лучше уж прозябать в безызвестности, подумал Хольгер.

Около полудня, выехав из ущелья, они нос к носу столкнулись с людоедами. Хольгер, ругаясь, натянул поводья. Его сердце забилось сильнее, потом страх уступил место необходимости принять решение. Он огляделся. Видел все четко, во всех подробностях, как ночью при вспышке молнии.

Человек двадцать рысцой спускались в долину с северного склона. Заметив путешественников, дикари повернули к ним. Они быстро приближались. Их вопли походили на лай разъяренных псов.

Их вождь был рослым, мускулистым, светлые волосы и борода заплетены в косички, лицо размалевано красными и синими полосами. Голова его украшена бычьими рогами и султаном из перьев, на плечах короткий плащ из барсучьих шкур, бедра покрыты косматой шкурой. В руке он держал огромный стальной топор.

Остальные мало чем от него отличалось. Вооружены топорами, мечами, копьями. У одного на голове ржавый шлем с забралом, наверняка снятый с убитого рыцаря – ужасная картина при голом теле. Другой что есть мочи дул в деревянный свисток, вплетая его свист в волчьи завывания остальных.

– Назад! – крикнул Сарах. – Бежим!

– Никаких шансов, – ответил Хольгер. – Тут, в скалах, пеший легко догонит конного. К тому же нам нужно побыстрее добраться до церкви.

Копье ударило оземь в нескольких шагах перед ним.

– Алианора, влезай! – крикнул Хольгер.

– нет, – мотнула она головой, ощупью ища его ладонь.

– В воздухе тебе будет легче сражаться, – вмешался Сарах. Хольгер жалел, что сам соображает так туго. Девушка тут же вынула ноги из стремян. Лебедица, хлопая крыльями, взмыла в небо.

Дикари остановились, как вкопанные, взвыли кто-то зажмурился, кто-то ничком упал на землю.

– Аллах акбар! – вскрикнул Сарах. – То есть, я хотел сказать, слава богу. Магия

не страшит.

Лебедица пикировала. Вождь потряс топором вырвал лук у воина и пустил стрелу. Алианора увернулась в последний момент. Вождь заорал на своих людей, что-то хрипло приказывал, пинками заставил встать тех, кто лежал, уткнув лицо в землю.

– Так… – сказал Гуги… – Этот наверняка – из Круга Мрака, видывал чары и похуже… Он их пытается на нас натравить.

– Но они колеблются, – отозвался Сарах беззаботно, словно сидел за пиршественным столом. Снял с плеча лук, короткий, вытянутый. Посмотрел на Хольгера. – Показать бы им еще парочку фокусов…

Тот в отчаянии подумал о карточных фокусах, представил, как предлагает вождю каннибалов загадать карту… Ага!

– Гуги, высеки огонь! – крикнул он.

– Зачем?

– Поди ты к черту! Огня, быстро!

Гном достал кресало из мешочка на поясе, а Хольгер тем временем набил трубку. Пальцы у него дрожали. Трубка еще не раскурилась, а дикари был уже совсем рядом. Хольгер видел шрам на щеке одного, кость в носу у другого, слышал шлепанье босых ног, и даже, казалось, их дыхание. Глубоко затянулся.

И выдохнул.

Дикари враз остановились, оскальзываясь. Хольгер дымил так, что из глаз покатились слезы, из носа закапало. Слава богу, ветер совершенно стих. Хольгер поднял над головой плащ, чтобы дым лучше был виден на темном фоне. Тронул Папиллона коленями и медленно поехал к дикарям. Те стояли как вкопанные, разинув рты, вытаращив глаза.

Хольгер помахал руками и крикнул:

– Бу-у-у!

Мигом позже ни одного воина в пределах видимости не оказалось. Вокруг валялось брошенное оружие. Вопли дикарей доносились из ущелья далеко впереди. Однако вождь остался и стоял в гордом одиночестве. Хольгер вытянул меч. Вождь охнул и припустил следом за своими людьми. Сарах выстрелил в него из лука, но промахнулся.

Алианора села на землю, превратилась в девушку, подбежала к Хольгеру и обняла его ногу, захлебываясь от восторга:

– Ах, Хольгер, Хольгер!

Сарах спрятал лук, чтобы обеими руками схватиться за бока, и эхо его хохота разнеслось далеко вокруг.

– Гений! – орал он. – Сущий гений! Руперт, как я тебя люблю!

– Хольгер усмехнулся. Он попросту вновь обратился к беллетристике на сей раз «Янки при дворе короля Артура» – но не было смысла это им объяснять. Заимствование оказалось удачным, и этого достаточно.

– Поехали, – сказал он. – Их босс может пинками прибавить им смелости.

Алианора вскочила на коня. Ее щеки разрумянились, она выглядела счастливой. – Быстро же они труса отпраздновали, – злорадствовал Гуги. – А ведь про них всегда молва шла, что воины они хорошие. Почему ж они чар испугались? А потому, что насмотрелись их досыта, самых вредных, вот и не выдержали.

Хольгер не смог с этим не согласиться. Вряд ли эта банда случайно оказалась у них на пути. Должно быть, им приказывала Моргана, как только узнала, что русалка не смогла его у себя задержать. Вряд ли они теперь вернутся.