Три сестры. Анна
Шрифт:
Мастер Редкинс нахмурился, его губы шевелились, словно он что-то жевал.
– Фрау, позволите небольшой совет от привыкшего брюзжать старика?
– спросил мастер, склонив голову к плечу.
– Уверена, что мне этот совет пойдёт на пользу, - ответила я.
– Когда придёт ювенал, не уводите его в кабинет или другую комнату. Пусть все, кто будет заходить во время работы ювенала в аптеку видят, насколько вы серьёзно относитесь к делам и закону. Что даже кругом вам задолжавшего кузена вы выгоняете со своей территории при помощи закона! А не самовольно, на
– Произнёс мастер.
– И как скоро такая молва разнесётся по столице?
– прищурилась я, стараясь просчитать, все плюсы и минусы для меня от таких разговоров.
– Этого не могу сказать. Но уверен, что любому, кто решит проверить надёжность аптеки Саргенс, как партнёра, это станет известно. Неприятности случаются, фрау. А уважение к чужой собственности даже в таких обстоятельствах, и к закону, не смотря на личность вашего оппонента, весомый плюс к вашей репутации, фрау.
– Ответил мне мастер, наблюдая за тем, как его подмастерья уже раскладывали необходимые для замеров и оценки инструменты.
– Спасибо за добрый совет, мастер Редкинс.
– Даже присела в благодарственном поклоне перед стариком я.
– Да что уж там, так, брюзжание старого ворчуна. А добрый совет или нет, решает только тот, кто его слышит.
– Кивнул мне старик, но было заметно, что ему приятна моя благодарность.
Оставив мастера наедине с проблемами, что создал своим откровенно свинским отношением сорр Фрег, я поспешила в аптеку. До привычного времени открытия оставалось минут двадцать, не больше. А я ещё хотела успеть забежать на кухню за холодным лимонадом для посетителей, ведь погода становилась всё теплее. И ознакомиться с новостями в газете.
Устроившись за стойкой, я открыла газету. Пролистав какие-то статьи о предстоящих балах летнего сезона и прочих увеселениях, что на летнее время перемещались на королевские острова, о громком скандале в академии ювеналов и ещё более громком о назначении леди Дианы Пембрук на должность леди-директриссы закрытого пансиона для девочек озаров, я наконец-то нашла то, о чём говорил фрай Редкинс.
Мне была посвящена целая колонка сразу после главного разворота газеты. Отметив про себя, что место для статьи очень даже престижное, особенно учитывая к какому сословию я отношусь, я углубилась в чтение.
Некто за подписью "сотрудник Дю Морт" не поленился рассказать читателям о семье Саргенсов, упомянув и о озарах в семье, и о очень долгом сроке работы для армии и управы, не забыл и о фрау Стефании, и о фрае Томасе Саргенсе. Но особое внимание было уделено злоключениям фрау Анны Саргенс, то есть моим.
С огромным удивлением я отметила, что этот Дю Морт был отлично осведомлён о том, что происходило за дверями зала проверки, словно лично присутствовал. По некоторым моментам, например тому, как описывался мой наряд, отмечался мой вкус, осанка, манера себя держать в обществе, я заподозрила, что эта статья вышла при участии женщины. Всё-таки редкий мужчина в состоянии подробно описать швы, шляпку и отделку воротника. А тут до мелочей! Но вот единственной женщиной в зале во время проверки,
Или это мой местный коллега. Понятно, что имя не его. Дю. Намекает, что благородного происхождения? Но при этом Морт... Почему-то я слышала в этом отсылку к смерти. На латыни так и будет, но латынь здесь язык медикусов и ювеналов.
– Так! Хватит, Аня! Тебе заняться что ли нечем?
– осадила я саму себя.
– Ты сейчас доразмышляешься до того, что придёшь к выводу, что Дю Морт это общий псевдоним графини и старшего йерла!
И сама же рассмеялась нелепости этого предположения.
Тем не менее, неизвестный мне Дю Морт оказал мне огромную услугу. Он известил всю столицу, что аптека Саргенсов вновь вернулась в семью и начала свою работу. А уж некая аура витающего в воздухе скандала, всё-таки убийство, обвинение в сокрытии дара, две проверки, владелица женщина... Как минимум, я могла рассчитывать на любопытство, что заставит прочитавших заглянуть в мою аптеку.
И я не ошиблась. Посетители появились сразу, как только часы пробили десять утра, начало рабочего дня для аптеки.
Люди шли разные. Некоторые были действительно лишь любопытными, решившими, что моя аптека сойдёт за развлечение. Были и постоянные покупатели, которые приходили пополнить запасы необходимых им средств.
– Простыла недавно, дышать не могу. Переносица болит, виски ломит...
– Жаловалась одна из фрау, что в принципе не признавала никаких других аптек, кроме моей.
– И горло болит, - кивнула я.
– Да это уже дело десятое, деточка. Молочка с мёдом попью и хорошо.
– Отмахнулась она.
– А вот этот проклятый насморк! Клянусь, он меня в могилу сведёт!
– Насморк лишь следствие простуженного горла. Так что лечить будем всё. Но я бы посоветовала всё же обратиться к медикусу.
– Улыбалась я.
– Вот возьмите, это паточные пастилки с эвкалиптовой смолой и мятным маслом. И саше для приготовления полосканий для горла. И жду вас с рецептом!
– Конечно, Анни. Ничего страшного не будет, если медикус меня посмотрит!
– кивнула мне она.
Были и странные посетители. Одна дама, с виду опрятно и дорого одетая, но с совершенно неприятной гримасой на лице, требовала у меня целый список лекарств, которые, как подсказывала память Анни, без рецепта не отпускались. И в рецепте указывалось не только само средство, но и вес, который необходимо было отпустить.
– Простите, но я вас не помню.
– Удерживала я улыбку на лице.
– Конечно не помнишь, все ж знают, что тебя по башке отоварили, - речь дамы совсем не вязалась с её обликом.
– Эти лекарства идут по рецепту и требуют времени на изготовления. Могу я увидеть ваши рецепты?
– главное в общении с хамами буть спокойной, уверенной и говорить вежливо.
Это лучший способ показать грубияну, пытающемуся диктовать условия, его место.
– Я их давно уже отдала, - ответила тeтка почти укладываясь на столешницу.