Три ступеньки в небо
Шрифт:
– Ты что, Сашенька? – испугалась мама.
– Все в порядке.
«Да какое там в порядке! Мне нужен хороший психиатр!»
– Как ты себя чувствуешь, Сашенька? – постоянно спрашивала мама.
– Хорошо, – сонно отвечал он и, зевая, натягивал до подбородка жесткую от крахмала казенную простыню. Глаза сами собой закрывались.
Ему и в самом деле было сейчас гораздо лучше, чем во время недавних переживаний по поводу свадьбы лучшего друга и бывшей своей невесты. Это осталось в прошлом. Первое, что он сделал, когда очнулся – сложил оружие. Прекратил всякие боевые действия. Он так и сказал
Тетя Марина встретила их на вокзале. Он узнал ее сразу, хотя они и давно не виделись, потому что она была очень похожа на маму, только чуть моложе и гораздо полнее. Рядом с ней стоял среднего роста тощий нескладный парень с несоразмерно большой головой. Парень щурился, видимо, был близорук, но очки не носил.
– Миша! – кинулась на шею головастику мама после того, как расцеловалась с сестрой.
Тот вытерпел и даже попытался выразить радость, пробормотав что-то вроде: «Хорошо, что вы приехали, тетя Ира».
Саша стоял в стороне, ожидая, когда родственники наконец на него отреагируют. Эти люди, тетя Марина и Миша, были ему абсолютно чужие. Они не виделись много лет, он даже не мог с точностью сказать, сколько. Встреть он случайно Мишу на улице – равнодушно прошел бы мимо. Не узнал бы.
«Двоюродный брат, – подумал он. – Чучело какое-то».
И тут «чучело», вымучив улыбку на лице, отчего оно еще больше подурнело, нерешительно шагнуло к нему:
– Привет!
Мишины руки-клешни царапнули спину, Саша почувствовал запах дешевых сигарет и мятной жвачки. Заставил себя обнять двоюродного брата, после чего уже с гораздо меньшей неприязнью расцеловался с тетей Мариной.
– Как себя чувствуешь, Сашенька? – жалостливо спросила та.
– Спасибо, нормально, – сдержанно ответил он.
– Насчет больницы я уже договорилась, – затараторила тетя Марина. – Сегодня же и ляжешь. Палата небольшая, зато отдельная, удобства под боком, душ, туалет, питание хоть и без изысков, но сытное…
– Какая больница? – испугался вдруг Туманов.
– Санаторий, санаторий, – успокоила тетя Марина. – Реабилитационный центр при доме отдыха «Энергетик». От города полчаса езды на автобусе. Пенсионерам льготы.
– Я еще не пенсионерка, – порозовела мама. – Мне до пенсии год.
– А что ж ты группу себе не сделала? – всплеснула руками тетя Марина. – Надо было подсуетиться!
Сама она все время суетилась. Руки нетерпеливо расстегивали и застегивали пуговицы на плаще, искали в кармане платок, чтобы тут же засунуть его обратно, щелкали застежкой дешевой сумочки из дерматина, поправляли волосы, трогали нос, полные румяные щеки… Казалось,
– А что же мы стоим? Идемте к машине! Я взяла отгул, и Миша отпросился с обеда. Сегодня устроим Сашу в санаторий, а завтра…
Тетя Марина говорила не переставая, мама не успевала вставить слово, хотя и сама не была молчуньей. Саша все больше находил между сестрами сходство и присматривался к Мише. «А вдруг и я такой же?»
За руль стареньких «Жигулей» сел двоюродный брат.
– А где ты работаешь? – спросил Саша, чтобы завязать разговор, пока женщины устраивались на заднем сиденье.
– Электриком в «Теплосетях», – неохотно ответил Миша.
– Провода-то не путаешь? – пошутил он. – У тебя ж вроде зрение плохое.
– А что, заметно? – огорчился брат.
– Вообще-то да.
Тот совсем расстроился и замолчал. Потом неожиданно сказал:
– Я в армии был.
– Поздравляю!
– А что смешного?
– Ничего.
– А что ж тогда смеешься? – исподлобья посмотрел на него Миша и полез за очками. Они оказались у него в кармане, водил он все-таки в очках. Нацепив их на нос, Миша вставил ключ в замок зажигания, и машина хоть и не сразу, но завелась. Крутя лобастой башкой, двоюродный брат стал выруливать со стоянки.
«Ну и голова! – невольно подумал Александр. – Мозгов в ней, должно быть, много… Или он болен». В раннем детстве врачи-невропатологи постоянно цеплялись к Женькиной голове, на их взгляд слишком уж большой. Орлов сам об этом рассказывал. Женькиной матери говорили, что мальчик, скорее всего, дебил, что у него какой-то синдром, то ли пирамидальный, то ли башенный. Форма черепа, характерная для дебилов, в общем. В итоге Женька вырос, а голова нет, и стала ему вполне по размеру.
Вот почему он подумал, глядя на Мишу: болен. Женька постоянно был в его мыслях.
«Неужели я скучаю? – удивился он. – Врезать бы ему по этой башке… Пирамидальной или башенной. Орлову, конечно, а не Мишке. Мишка здесь ни при чем».
Но врезать было лениво. Даже думать об этом лениво. Так, для профилактики. Чтобы Женька Орлов в его мыслях был всегда со знаком минус.
Невольно он покосился на Мишу.
Двоюродный брат не относился к людям, которые с первого взгляда вызывают симпатию. Возможно, у Миши масса других достоинств, но с внешностью не повезло. Вот ведь как бывает! Гад гадский Женька Орлов мгновенно располагает к себе людей, потому что красавец. Даже убедившись, что он гад, ему все равно многое прощали, а женщины так вообще отпускали все грехи. Миша, скорее всего, и не знал, что такое женщины. То есть теоретически знал. Но практически…
– Ты не женат? – спросил Саша, чтобы проверить свою догадку.
– Какая тебе разница? – раздраженно ответил тот.
– А сколько тебе лет?
– Саша! – укоризненно сказала мама. – Вы же росли вместе!
Он с сомнением посмотрел на «головастика». Память ничего не подсказала.
– Да где ж ему помнить? – хмыкнул Миша. – Я ж ему мешал с Валькой Беловой целоваться! Мне на карусели хотелось кататься, а они от меня в кусты прятались.
– Какая Валька? – удивился Саша. – Вальки не помню.