Три удара колокола

Кошовец Павел Владимирович

Тамара непонимающе огляделась. Только что она попрощалась с жизнью, а тут... происходит что-то такое, что обязательно нужно досмотреть, а то и поучаствовать.

А изменения были радикальны. Монолитная стена пехотинцев была частью рассеяна, а бойцов двадцать стояло заняв круговую оборону, а на них нападали... пятёрка наёмников и Брада. Это было что-то! При всём скепсисе, невольно возникавшем при простом математическом подсчёте, нужно отдать должное команде, вызванной Брадой - они навели изрядного переполоху и произвели впечатление на вполне профессиональных и бывалых латников.

Судя по всему, Брада и компания, незамеченные подобрались и ударили в тыл наступавшего на девушек построения,

и раскололи его, ранив и выведя из строя сколько-то человек - в поле зрения амазонки было около пяти лежащих тел. Пехотинцев, находившихся со стороны офицеров - рыцарей (кстати, ни самого важного, ни второго с расцарапанной щекой, Тамара не видела) очень быстро организовал русоволосый гигант, а остальных, не давая сгруппироваться, тревожили нападениями сама Брада и два наёмника: высокий и худощавый, виртуозно отбивающийся сразу от троих наседающих латников и крупный молодой боец, быстро передвигающийся среди немного растерянных противников, нанося тяжёлые удары мечом куда придётся и добавляя таким образом ещё большую сумятицу. Часть девушек с гиканьем тоже носилась вокруг, жаля и отскакивая, самые сообразительные подхватили брошенные пики и с расстояния искали в полностью облачённых в доспехи солдатах уязвимые места. "Грифоны" не могли похвастать скоростью и подвижностью, и поэтому пока только практически стоя на месте, огрызались молниеносными и иногда эффективными выпадами длинных мечей - на глазах у Тамары одну девушку зацепили, она, подраненная, оступилась, и тут же последовал шаг следом и жёсткий добивающий удар, разрубивший её чуть ли не до ключицы.

С другой стороны обстановка была похуже. Стоящие в круговой обороне солдаты были недоступны, правда, и они сами не очень доставали немногочисленных нападавших, среди которых были трое наёмников: невысокий, но очень широкий, тот самый, пугавший одним своим видом девушек, одноглазый седой, работающий экономно и жёстко, не тратя лишних сил, а третий - рыжий шутник (он и сейчас подзадоривал амазонок весёлыми напутствиями, а врагов дразнил изощрёнными эпитетами), при этом находясь чуть в отдалении, эффективно выбивал солдат из лука, заставляя их ещё больше нервничать. И несколько девушек. Даже несерьёзно: почти втрое превосходящие латники в глухой защите.

Тут, правда, началось зрелище, на время отвлёкшее внимание обеих сторон: в поединке сошлись два тяжеловеса: русоволосый здоровяк и квадратный наёмник. Оба неожиданно легко и проворно двигались, не взирая на вес и обилие железа и предпочитали уклоняться от ударов соперника, если же не удавалось, то отклоняли их по касательной, гасили силу, да и сами атаки не были часты - соперники бродили, присматриваясь друг к другу. Длилось это прощупывание достаточно долго, легко скользили с одной стороны двуручник с другой - секира, пока рыцарь, не подправив траекторию меча, не зацепил простой конусный шлем наёмника. Лезвие, войдя под наплечник, прорубило кольчугу - не сильно, но кровь, как говорится, пустил. Пропущенный удар, казалось бы должен был призвать чернобородого к осторожности, но тот отреагировал по-своему: отбросив в сторону щит, он яростно, словно какое-то мифическое обезумевшее парнокопытное, заревел, ухватил обеими руками рукоять секиры и стал с огромной скоростью и силой бить по противнику, не взирая на то, куда бьёт, словно дровосек, торопливо валящий лес. Рыцарь ушёл в оборону, больше полагаясь на щит, но вскоре тяжёлые монотонные удары раскололи и его - русоволосый ошеломлённо отпрянул назад, а наёмник, тяжело дыша, сделал по инерции шаг вперёд. Но тут поступила от Брады команда: "Отходим", и так здоровяки и не выяснили, чьи яйца более непробиваемые.

Тамара бросила опасливый взгляд назад и вверх - на мостки - не охота

получить стрелу в спину, но там живых не было, то ли девочки постарались, то ли рыжий наёмник выбил стрелков - почему-то хотелось думать именно так. Наклонилась поднять Еви и вдруг обнаружила, что та мертва - в застывших глазах остановилось небо.

К горлу подкатил комок, а в ноги ударила слабость. Но Тамара постаралась взять себя в руки - не хватало только сейчас свалиться в обморок - это не первая и не последняя смерть, и если она не хочет пополнить грустный список своим именем, следует действовать, а не стоять истеричной овечкой, изображая мишень.

Уже на бегу, непонятно куда увлекаемая наёмниками и уцелевшими амазонками, она подумала, что не такое уж это увлекательное занятие - война. А от смерти даже врага нет никакой радости, одна пустота.

Глава 4.

Ностромо.

Несильный удар по рёбрам, но Ностромо зашипел, будто рассерженный кот.

– Ы -ы -о - о - о - а - о...

В уши пропихнулся звук, но идентифицировать его не удавалось.

В рёбра опять что-то застучало, а следом, за шиворот потекла до чрезвычайности неприятная холодная струйка какой-то жидкости. Надеюсь, что вода, - вяло подумал гном, качнулся, заваливаясь на спину и отчаянным усилием разодрал глаза, точнее один, правый - левый проигнорировал приказ хозяина. Навёл резкость.

Озабоченная бородатая рожа в шлеме с поднятым забралом и брешами в цепочке зубов. Взгляд опустился ниже, и сердце радостно ёкнуло: на сюрко солдата ему в лицо грозно поднимала жало мантикора. Пехотинец Тиссайи. А параллельно сознание расшифровало повторяющиеся звуки:

– Ты кто такой?

Ностромо набрал в лёгкие воздух для ответа, но тут его пронзила острая боль, и вместо чёткого построения гласных и согласных на волю вырвалось бульканье и сипение, виски заломило, и он, повернувшись на бок, закашлялся, при этом каждое новое вздрагивание тела отзывалось болью. Вернулся в исходное - на спину - положение, сфокусировал на участливо глядящего на него солдата взгляд. Как же, во имя всех светлых богов и дракона в придачу, донести до служивого информацию?

Гном поднял ладонь в лохмотьях перчатки, изобразил жест приближения. Физиономия солдата недоверчиво искривилась, но чуть придвинулась. Этого было достаточно - Ностромо рукой ухватил за что-то того (вроде ремешок шлема вкупе с бородой), резко придвинул к себе, выворачивая голову ухом к своим губам, и нетерпеливо засипел:

– Скорее... ваших тёмные... убивают на площади... пивной кабак...

Удар в ухо прервал жидкий словесный поток, и вновь вышибло сознание из тела.

Следующее пробуждение у Ностромо было не в пример помягче. Он даже умудрился сесть, и попытался осмотреться. К его разочарованию, окружающая местность не изменилась (хотя, это может и к лучшему?), зато своё состояние он оценивал, как... ничего... в смысле плохого, что было странно, учитывая перипетии транспортировки его организма по гостеприимной мостовой Агробара.

– Очнулся?
– раздался отдалённо знакомый бас.

Ностромо повернул голову и не особенно удивился, увидев рядом ВерТиссайю, сидящего на некоем походном табурете и внимательно глядящего на него. Барон изрядно осунулся и вообще выглядел уставшим, хотя утверждать, что он недавно махал мечом, не стал бы. Значит, причина в ином. В количестве вина и неопределённости. Возможно ещё что-то гложет огромного рыцаря.

– К-как дела?
– каркнул первое, что пришло в голову гном.

Вербарец погрустнел.