Три влечения. Любовь: вчера, сегодня и завтра
Шрифт:
Можно предположить, что с развитием духовной культуры канет в прошлое тип мачехи и отчима – недобрых, несправедливых или равнодушных к ребенку.
С улучшением жизни исчезнут и материальные тяготы, которые рождаются сейчас разводом и которые тоже служат одним из главных препятствий на его пути.
Возможно, что с ходом времени сбудется многое из того, о чем говорил С. Струмилин, – ребенок будет все больше времени проводить в детских коллективах и меньше – в семье. Материальные заботы, которые лежат сейчас на плечах родителей, перейдут к обществу. Родителям тогда не надо будет тратить массу сил и времени, чтобы добывать и готовить детям пропитание, обшивать и обувать их, не надо будет заниматься той тяжелой
Если от семьи отпадет этот огромный – и неприятный – пласт жизни, отношения детей и родителей могут сильно перемениться. В них уменьшится вся материальная сторона, отношения эти сделаются в основном духовными, перейдут на рельсы творчества, игр, труда, отдыха.
В такой атмосфере развод может стать не таким большим бедствием, как сейчас. Конечно, страдания никогда не исчезнут из жизни человека, и развод всегда будет рождать их. Наивно думать, что жизнь станет лазурно-голубой или сиропно-розовой, что люди смогут когда-нибудь избавиться от горя. Они будут только стараться смягчить это горе, пригасить его силу, сделать менее болезненным. Но само это горе всегда останется, и кто знает, намного ли меньше станет оно.
Биархат и любовь личности
Что касается наших дней, главное, видимо, – стараться смягчать противоречия нынешней семьи, умерять изъяны нынешней семейной жизни, искать лекарства от тех болезней, которыми страдает любовь и семья.
У любви, говоря условно, есть как бы два измерения: «количественное» – ее сила, и «качественное» – ее глубина, состав ее чувств. В «качественном» своем измерении любовь сейчас, пожалуй, идет вперед, глубже пропитывается высшими человеческими идеалами.
Если говорить о «количественном» ее измерении, ее силе, накале, тут, пожалуй, утрат больше, чем приобретений: перегрузки урбанизации, упрощение и усложнение человеческой личности снижают этот накал. Отнимая энергию у психики человека, они, видимо, отнимают столько же энергии у его любви – и этим ослабляют ее, делают ее век короче.
Но навсегда ли это или только на время? Сменится ли отлив новым приливом?
Уже давно у нас угасает патриархат, мужевластие (буквально – «главенство отцов»). На смену ему идет новое состояние мира: у него еще нет имени, но его можно, видимо, назвать биархат – главенство обоих полов (от латинского «бини» – два, оба и греческого «архе» – главенство, начало, власть) [109] .
109
В этом термине есть, конечно, условность, но плюсов, пожалуй, больше, чем минусов. Во-первых, он прямо говорит о равенстве полов, во-вторых, он похож на старые термины (матриархат, патриархат), и, значит, понять его будет легко. А главное, он обозначает кардинально новое явление – равновесие полов в семье и в обществе; рождаясь на свет, это равновесие требует имени, как и все живое.
Биархатные перевороты у нас – часть революции, и они пронизывают все отношения мужчины и женщины – экономические и семейные, социальные и сексуальные. Женщина из домашнего существа становится и общественным, из «второго пола» начинает делаться равным. Все ее жизненные роли в корне меняются, и она делается, говоря упрощенно, таким же двигателем общества, и такой же личностью, как и мужчина.
Эти кардинальные перемены в положении женщины – начало больших поворотов во всей «мужской» культуре и цивилизации. Они могут круто усилить женский фермент в этой культуре, уравновесить добром и мягкостью силовые струны – главный каркас нынешней цивилизации, породить в будущем новую,
Пока мы делаем только первые, черновые шаги к этой адрогинной культуре, биархатной цивилизации, только роем котлованы для ее фундаментов. Биархатные перевороты, меняя весь уклад человеческой жизни, влияют и на чувства людей, на их отношения. Они обогащают и любовную культуру человечества – то самое «качественное» измерение любви, о котором шла речь.
В Древней Индии – вспомним эпиграф книги – так говорили о высшем виде человеческой любви:
Три источника имеют влечения человека – душу, разум и тело.
Влечения душ порождают дружбу.
Влечения ума порождают уважение.
Влечения тела порождают желание.
Соединение трех влечений порождает любовь.
В этих метафорических словах – сквозь дымку наивного схематизма – ярко просвечивает облик той почти идеальной любви, которая захватывает всего человека, пропитывает всю его психику. Такая любовь родилась тысячелетия назад, но встречалась она, наверно, не очень часто: в мире царили другие, «частичные» виды любви. Сейчас тяготение к этой «трехзвенной» любви – особенно у женщин – постепенно начинает расти, людей, которые способны на нее, становится больше.
В идеале это и есть, наверно, любовь личности – тяга к всестороннему слиянию с любимым человеком, глубинное, идущее из самых недр души стремление, чтобы в вашу любовь вовлекалось как можно больше сторон вашего существа.
Что происходит, когда любовь из одного только эмоционального тяготения превращается в многострунное влечение двух людей – влечение их душ, тел, разумов?
Грубо говоря, углубляются духовные слои любви. В нее – у психологически развитых людей – начинают подспудно внедряться отсветы других человеческих чувств – дружбы, уважения, которые в доличностные времена – да и сейчас – живут чаще всего отдельно от любви.
Меняется наша психология – и вместе с ней, как ее тень, меняется и психологическая материя любви. К ее наслажденческим слоям, к голоду чувств по любимому человеку, к радужному его приукрашиванию, к сопереживанию с его переживаниями, к негаснущему вдохновению всех чувств все больше притекают новые струйки эмоций: желание найти в любимом человеке отзвук как можно большему числу своих душевных струн, тяга к многомерному единению с ним, к слиянию не только душ, но и духа, не только чувств, но и идеалов, интересов…
Эти новые лучи любовных тяготений – «зайчики», отблески в любви тех новых психологических потребностей, которые созревают в нынешнем человеке.
В душевных приемниках развитого человека как бы вырастают новые диапазоны, и он может теперь принимать новые потоки волн человеческой привлекательности. К старым слоям эмоциональной привлекательности, которые неосознанно и таинственно пробуждают в нас любовь, добавляется, видимо, сила ума и интуиции, близость идеалов, своеобразие взглядов и привычек, нешаблонность поступков, поведения…
Но почему нынешней развитой личности часто не хватает «обычной» любви, почему она неосознанно тянется к «универсальному» чувству, как бы сдвоенному и строенному?
Наверно, обычную для личности тягу к широкой близости с другим человеком усиливают и теневые стороны НТР и урбанизации. Во времена сверхтемпов и сверхконтактов у многих из нас становится все меньше близких людей, все больше полудрузей и беглых знакомых. Глубинные наши потребности в дружеской исповеди, в полной распахнутости души, в тесной близости мыслей, в срастании интересов – все это не насыщается в полуглубоких контактах. Заряд этих чувств скапливается в душе, томит и переполняет ее – и прожекторным потоком изливается на самого близкого человека.