Три влечения. Любовь: вчера, сегодня и завтра
Шрифт:
Родников, которые возбуждают любовь и от которых зависит вся ее жизнь и смерть, стало теперь, как видим, гораздо больше. Любовные чувствования от этого очень разветвляются и усложняются, но от этого же и осложняются; тень, как всегда, идет рядом со светом. Становясь богаче, любовь делается разборчивей: чтобы зажечь ее и поддерживать ее жизнь, теперь нужно куда более сложное, куда менее доступное для нас сцепление условий. Внутри нее как бы вырастают новые препятствия: для «многозвенной» любви куда труднее найти нужного человека, чем для «однозвенной» – и куда труднее удержать такую любовь к нему.
Внутренняя
Впрочем, есть разные виды любви, и, кроме «соединения трех влечений», существуют и более простые чувства. Они могут быть, кстати, менее прихотливыми, более стойкими – и как раз из-за своей простоты. Те усложняющиеся перемены в любви, о которых здесь говорилось, больше затрагивают людей душевно и духовно развитых; на людей, не очень глубоких душевно, больше влияет стандартизация и ослабление чувствований.
К равновесию двух «я»
Подспудные перемены в нас идут очень быстро, они намного опережают осознание этих перемен. Между сдвигами в нас, их осознанием, и новым, в лад с ними, поведением есть явный разрыв, и он больно вредит всему миру личной жизни.
В XX веке постепенно рождается новый, более сложный вид брака – как бы «супружество-содружество»; на Западе его называют «компэньоншип» – брак-товарищество. Рождается он с болью, выстрадывается в муках, часто потому, что для многих из нас ценности своего «я» куда важнее, чем равновесие двух «я».
А ведь именно тяга к такому равновесию все больше начинает становиться для человека-индивидуальности главной опорой домашнего счастья. Психологически развитым людям равновесие двух «я» нужно, пожалуй, не только для «слияния душ» – высшей ступени близости, – а и просто для нормальных отношений.
В старые времена семья была для людей сначала материальной и экономической опорой, а потом уже союзом родства и близости. Чаще всего она служила полем для насыщения простейших потребностей человека – биологических, эмоциональных, материальных. Прожить без нее люди попросту не могли, и супруги были нужны друг другу прежде всего как помощники в бытовом устройстве – и только потом как близкие люди.
Дети тоже насыщали не только психологические, но и экономические нужды родителей, они были нужны и как рабочие руки, и как обеспечение в старости. Поэтому, кстати, и детей рождалось тогда больше, и узы, которые связывали супругов, были настоятельнее, первороднее.
Сейчас потребность в детях перестала быть экономической, осталась только биопсихологической. И потребность в супруге тоже как бы сузилась, в ней заметно спал экономический слой. Люди стали «самодостаточнее», независимее друг от друга, и это очень уменьшило силу материальных уз, цементирующих людей в семье.
На смену старым скрепам, которые соединяли людей в семье, скрепам во многом внешней необходимости, постепенно идут новые – скрепы внутренней необходимости, психологической и духовной.
Для психологически развитого человека главная притягательность супружества лежит
Нынешнему человеку нужно, чтобы супружество насыщало не только его базовые потребности – биологические, эмоциональные, бытовые, но и потребности более высокие – эстетические, моральные, интеллектуальные. У семьи постепенно появляется новая обязанность, новая функция, которая резко осложняет всю ее жизнь, – обязанность насыщать высшие эмоционально-духовные запросы человека.
Но чем сложнее потребность, тем труднее ее насытить. Чем индивидуальнее человек, тем труднее ему, наверно, найти близкого человека и труднее сохранить с ним хорошие отношения. Это, видимо, психологическая основа и нынешнего роста разводов, и нынешнего роста холостячества.
Личные отношения людей переживают сейчас болезнь перехода – от одного уклада потребностей к другому, более сложному. А переход от более простой системы к более сложной обычно вызывает разбалансирование системы, расшатывает старые связи между ее элементами, рождает новые, которые крепнут лишь с ходом времени. Это гигантский, всепроникающий переход, в ходе его меняется вся сложнейшая вязь семейных нравов, привычек, обычаев, и перемены эти идут с болью, с кровью…
Из нынешнего брака постепенно уходят одни фундаменты, первичные, материальные, на смену им приходят другие, более сложные, но приходят медленнее, с отставанием. Отсюда, наверно, и рассыпчатость многих нынешних браков – эхо от столкновения старых и новых семейных фундаментов, плод перестройки всей психологии супружества.
Союз ха и тха
Что относится к лучшим сторонам мужского начала? (Условно мужского, потому что его черты есть и у женщин.) Пожалуй, прежде всего это тяга к новизне, смелый поиск и решительность в действиях; сила воли и разума, неутихающее стремление улучшать жизнь, защищать слабых, думать об общей пользе.
Однобокое проявление этих сторон порождает минусы мужского начала: резкий силовой нажим – сверх меры или не к месту; рассудочность, отрыв мысли от чувства, а отсюда жесткость и я-центризм; чрезмерное – до невнимания к близким – воспарение к общей пользе; безоглядный поиск, излишний порыв к будущему и к новизне в ущерб настоящему, в ущерб тому, что есть…
А что составляет сильные стороны женского начала? (Условно женского, потому что его черты есть и у мужчин.) Пожалуй, прежде всего сердечность, мягкость и доброта; сила чувств и интуиции, которая тесно связывает женщину с другими людьми; постоянное стремление приносить пользу ближним, охранять их покой; довольствование тем, что есть, его защита, забота о его основах, осторожное отношение к новизне.
Но как и у мужчин, однобокое проявление этих свойств рождает минусы женского начала: отрыв чувства от разума, и отсюда смутность и ошибочность эмоций; приземленность интересов и идеалов; чрезмерную, до нерешительности, осторожность; заботу о других в ущерб себе – самоотречение; излишнюю боязнь новизны, охранительную приверженность к тому, что есть.