Три яйца, или Пистолет в задницу
Шрифт:
меня папою зовут.
Что работа неплохая,
что недавно отлюбил.
На вопрос: "А кто такая?"
Я ответил, что "забыл".
Ложь кому-то во спасенье,
а кому-то боль да боль.
Мне хотя бы на мгновенье
снова сблизиться с тобой...
Мне один есть выход, боже,
пока молод и могу,
кочевать от "Коше" к "Коше",
как кузнечик на лугу.
Вспоминать о первой Коше,
о своей любви большой.
И
телом, и болеть душой...
Притаилась за дверями
тень, ее скрыл полумрак.
Что ж ты друга потеряла?
Он теперь никто, а так.
К зеркалам, чтоб отпустило,
но мой конь пустился вскачь.
Отраженье загрустило
и исчезло... Плачь не плачь.
11 мая 1987
* * *
Брату Эрику
А в комнате мышка шуршала,
и выла за дверью метель,
и кошка, как в марте, визжала,
но это гостям не мешало
свою кочегарить постель.
Сверчок появился в пространстве,
транзитом дополз до толчка.
Он тоже замечен был в пьянстве,
но пары сплелись в братском танце,
и им наплевать на сверчка.
Но вот через форточку хобот
до люстры хрустальный достал.
Вот падающей люстры грохот,
и нечеловеческий хохот
раздался в отдельных местах.
От форточки все замерзают,
решают, закрыть бы кому.
Ах, если бы здесь был хозяин,
но он улетел, все же знают,
спецрейсом да на Колыму.
А в комнате мышка шуршала,
и выла за дверью метель,
и кошка, как в марте, визжала,
но это гостям не мешало
свою кочегарить постель.
август 1987
* * *
И семья, и заботы, и дети, усталость от быта,
и весна хороша, да прошла, да и лето прошло.
Только дверь в Новый Год потихонечку
кем-то открыта,
ты за нею стоишь, и мне кажется
там хорошо.
Я смотрю в двери щель, не пойму, что хочу,
но я знаю,
что чужой и не тот, да поздравить позволь,
разреши.
От души и добра, и здоровья, и счастья
желаю,
и желаю любимой быть и любить от души.
Это странно, зачем, для чего, но порою
желанье
возникает, и ровно на миг оно так велико.
Но мужчине-то что, он исчез, он ушел,
до свиданья.
Хорошо спать вдвоем, просыпаться одной
нелегко.
Я смотрю в зеркала и бывает тоскливо
и грустно,
по спине холодок, и в квартире навечно зима.
И паркет под ногами, как снег, надоевший
от
и непрочен, и в трещинах весь... Да ты
знаешь сама.
Отраженья мои, словно листья, упавшие
в осень,
детство кануло в лето, а юность осталась
в весне.
Нам уже двадцать семь, двадцать семь,
двадцать семь,
двадцать... восемь.
Но довольно о грустном, его нам
хватает вполне.
Мы на людях с улыбкой всегда, как бы ни
было туго.
Но любовь как судьба - не кино, не театр,
не музей.
И пусть что-то не так иногда, с Новым Годом,
подруга.
До свиданья. Жму руку. Целую.
Один из друзей.
29 ноября 1987
ПРИОРИТЕТ
Странно все устроено на свете,
оттого напрасно трачу нервы.
Ездит на машине, каждый третий,
а я - первый.
Человек я по натуре гордый,
не способен даже есть консервы.
Хлеб с икрой жует каждый четвертый,
а я - первый.
Как разбить приоритет проклятый,
только что мне скажете теперь вы,
если ходит в лайке каждый пятый,
а я - первый.
Я с любовью знаюсь по-простому,
но ведь женщины - такие стервы,
отдаются каждому второму,
а я - первый.
Я, выходит, человек ненужный,
но мне успокаивает нервы
мысль о том, что отправляет нужды
каждый первый.
1987
ДЕРЕВЕНСКИЕ ТЮЛЬПАНЫ
А в деревне Степурино
Нижегородской губернии
все пропито, все прокурено,
только воздух там чист.
И когда мне невмоготу,
я бегу от своих проблем,
уезжаю в деревню ту
коротать свою жизнь.
Стаканы, мои граненные стаканы,
Я вас на полку уберу да поскорей.
Тюльпаны, деревенские тюльпаны,
я вас с собою возьму, для любимой
моей.
Я вернулся в столицу вдруг,
когда ты меня не ждала,
позвонил, а открыл мне друг,
я с тюльпанами был.
За его обнаженным плечом
в полумраке ночном
в ужасе ты стояла ни в чем,
как я слепо любил.
Протянул в темноту цветы,
сам не ведая, что творю.
Кто-то взял их из темноты,
и захлопнулась дверь.
Пока лифта ждал на этаже,
колыхался дверной глазок.
Мне все это до фени уже,
нет любви без потерь.
Обманы, подлости да обманы
везде и всюду, по всей земле.
Тюльпаны, деревенские тюльпаны,