Три яйца, или Пистолет в задницу
Шрифт:
Я вспомнил, испустив дух винный,
его последние слова:
"Светя другим, сгораю сам".
А тараканы из щелей:
"Зачем светить по всем углам?
Нам ползать в темноте милей".
"Светя другим, сгораю сам".
А нетопырь под потолком:
"Какая в этом польза нам?
Висел бы в темноте молчком".
"Светя другим, сгораю сам".
Сверчок из теплого угла:
"Сгораешь?! Тоже чудеса!
Сгоришь, останется
Сгораю сам, светя другим.
Так где же вы - глаза к глазам,
Те, для кого неугасим,
"Светя другим, сгораю сам".
13 мая 1983
МИГ И ... НИЧЕГО
Ничего, что жизнь такая штука,
где что ни день, где что ни час, то мука.
И если даже бегаешь ты быстро,
нож не догонит, так догонит выстрел.
Ничего, что жизнь такая стерва,
в лице людей она нам портит нервы.
В лице детей заметно нетерпенье,
но будет миг, и будет облегченье.
Ну так где ж он, этот миг,
я все дали проглядел,
летом взмок, а в осень сник,
а зимой заледенел.
А весною я расцвел
в ожидании его,
все поля, леса подмел,
но не видел ничего.
Ничего, что жизнь такая песня,
где чем известней, тем и интересней.
И если песню запоешь иначе,
то по тебе все близкие заплачут.
Ничего, что песня эта странна,
нам другую петь не по карману.
Мы привыкли к хоровому пенью,
но будет миг, и будет вдохновенье.
Ну так где ж он, этот миг,
я все дали проглядел,
летом взмок, а в осень сник,
а зимой заледенел.
А весною я расцвел
в ожидании его,
все поля, леса подмел,
но не видел ничего.
Ничего, что мига долго нету,
я хожу, брожу по белу свету.
К людям добрым я ласков и нежен,
и они мне отвечают тем же.
Ничего, что злые люди чаще
мне встречаются в подлунной чаще.
Я стерплю, сжав зубы, столкновенье,
но будет миг, и будет просветленье.
Ну так где ж он, этот миг,
я все дали проглядел,
летом взмок, а в осень сник,
а зимой заледенел.
А весною я расцвел
в ожидании его,
все поля, леса подмел,
но не видел ничего.
Ничего, что в жизни много гнили,
я уже давно лежу в могиле.
Сам с собой веду смешные речи,
проползет червь, даже не замечу.
Ничего, что в жизни много плесени,
я лежу в земле, горланю песни.
И пускай земных людей жизнь бесит,
но будет миг, и поубавят спеси.
Ну так вот он,
он к нам с неба прилетел,
дети в плач, а баба в крик,
а мужик не протрезвел.
Ветер прах людской подмел,
стало тихо на земле...
А весною я расцвел
стебельком в пустынной мгле.
Коренево. 1-2 июня 1983
Я ЛЮБЛЮ МОСКВУ
Я люблю Москву за тишь Арбата,
за покой, что в ней царил когда-то,
за талантов добрые мечты.
На Ваганьковском могила свята,
все в цветах, и все не так, ребята!
Я люблю Москву, Его, цветы.
Я кляну Москву за нервный скрежет,
ненавижу полчища приезжих,
у прилавков ждущих дефицит.
Я шлю к черту мимо урн плюющих,
еще дальше - медленно идущих,
и совсем далеко - весь лимит!
июль 1983
ОТНОШЕНИЕ
Мне от безличья душно,
от безразличья страшно,
когда так равнодушна
душа, и плоть продажна.
Мне от цинизма тошно,
а от запретов скучно.
Не все, что нужно, можно.
Не все, что можно, нужно.
Одним темно без света,
другим: тьма - путь наживы.
Кто вправе жить, тех нету,
кто злы и лживы - живы.
Людей-товаров уйма,
все подлежит продаже.
Кто говорит подумав,
что думает, не скажет.
Кто говорит не думав,
потом о том жалеет.
И бьет в лицо угрюмо
снег дальней параллели.
Кто воду в ступе толчет,
тот счастлив, хоть и ложно...
Я не могу жить молча,
и потому мне сложно.
21 июля 1983
БЛАТ
Оттого, что человеку
человек и друг, и брат,
сделав в обществе прореху,
утвердился в жизни блат.
Время шло. Стал человеку
человек и волк, и враг,
но "связистам" на потеху
блат живет, прибавив шаг.
Рынок сбыта выше злата
ценит связей прочный круг.
Кто закован в цепи блата
раб, но рад. Все сходит с рук.
Мы к решению вопроса
подползем из глубины,
всех блатных на рынке спроса
отдадим за полцены.
Обанкротим рынок сбыта
блат умрет. Утихнет спрос.
Мы улучшим точки быта
и повысим наш прирост.
Чтобы блата мертвечину
нам не чуять, скрывши боль,
мы поднимем дисциплину
и усилим наш контроль...
А пока что человеку
человек и жук и брут.
Блат шагает в ногу с веком,
разлагая честный труд.