Три закона Дамиано

Ротарь Михаил Владимирович

– Тильда! Для тебя есть тридцатка. Романтик, но не зануда. Нетолстый, и без выкрутасов. Нежадный, но и не показушный. Гастролер, но с ностальгией. Анекдотами не достает. Но с чувством юмора.

Я подозвал бармена:

– Характеристика моя точная и краткая, как в ментуре. Ты там, случайно, не работал?

– Я могу возвратиться за свое рабочее место?

– Несомненно. Только объясни мне, что означает «тридцатка»? Твой гонорар?

Бармен спокойно ответил:

– Нет. Твой возраст. Если бы я работал в ментуре, я бы тебя

обсуждал так, что ты бы и не услышал. С тебя четыре сотни рублей, двести – за коктейли, двести – за вызов.

Я достал деньги.

– Две сотни рублей за вызов? Так дешево? Она хоть чуть-чуть симпатичнее Бабы-Яги? И сколько она сама стоит?

– Сколько ты должен будешь заплатить ей, ты с ней самой обсудишь. Когда она приедет, с Бабой-Ягой сравнишь. Мне только за номер ее телефона десять тысяч один раз предлагали. Пришлось отказать, такой у нас с ней договор. Кому захочет, она сама позвонит. И она номера телефона тоже часто меняет. Извини, мне пора за стойку. Сядь за столик под тем зонтиком. Там есть пепельница. Она тоже курит.

Я обратил внимание, что он хромал. И что-то с одним пальцем не в порядке.

Чтобы как-то убить время до прибытия «бабочки», я раскрыл местную газету. За что я люблю провинциальные газеты, так это за искренность! Там если страсть, то неистовая, если безграмотность, то безграничная.

Объявления о знакомстве: «Четыре позы за три минуты всего эа сто рублей!»

Так дешево и заманчиво! Я сразу же набрал номер, захотев уточнить, какие именно позы входят в цену, и можно ли это делать на люстре. Но оказалось, что это было объявление от фотоателье, которое попало не в ту рубрику, по вине наборшика Но должен же быть корректор или редактор хотя бы иногда быть трезвым!

Я не заметил, как к кафе плавно припарковалась «Тойота». Такой новенький джип, не прямо из салона, но и не старше двух лет.

Оттуда выпрыгнула рыжая длинноногая девица лет двадцати пяти, в темных очках, миниюбке розового цвета и желтой маечке. Метнув на меня оценивающий взгляд, она кинула свою сумочку на мой столик:

– Посторожи! Я сейчас!

И нырнула в помещение кафе.

Сам я внешне интеллигентный, но в душе – природный наглец. И поэтому ее сумочку я аккуратно повесил на абажур.

Через пять минут эта рыжая неторопливо вышла из помещения со стаканом коньяка. Она смотрела на меня оценивающе. Затем медленно приблизилась ко мне и громко, угрожающим тоном, выговаривая каждое слово, выдала:

– Я же просила посторожить мою сумочку! Почему она на абажуре?

Я зажег сигарету:

– Там она в большей безопасности, чем на столе. Садись, если хочешь. А если не хочешь, бери сумку, и всего равно присаживайся!

В психиатрии есть такой термин: «Дежавю». Это когда кажется, что что-то подобное с тобою уже раньше было. Или этого человека уже встречал ранее.

Именно такое впечатление у меня

возникло, когда я увидел ее. И эта девочка была такой шикарной! Если бы в этом городе проводился конкурс красавиц, она бы заняла там первое, второе и третье место одновременно. Всем остальным просто не осталось бы никаких шансов. Бармен не соврал. Только хватит ли мне денег на такую красотку?

Ее не смутила моя наглость. Она спокойно сняла свою сумку с абажура и села, заложив ногу за ногу. Небрежно кинув на стол пачку «Парламента», она затянулась, разглядывая меня.

На моем лице было написано, что я уже у нее в кармане.

– Кофе, шампанского, сока?– промямлил я.

– Перестань банальничать! – ответила она. – И подними челюсть!

– Ты мне не по карману, – честно признался я.– А у тебя нет подруги попроще? Блондинки какой-нибудь?

– Карманы твои у меня времени проверять не было. Меня позвал Борис.Ты извини, приперло, вот и пришлось бежать в туалет. Но ты больше любишь брюнеток, как мне кажется. Потому что я тебя уже где-то видела.

Я попытался ответить достойно:

– Мне тоже кажется, что я тебя тоже где-то видел. Но это вряд ли. Бываю здесь очень редко, наездами. Тебя, кстати, как зовут?

– Тильда.

– Это «погоняло» или имя такое?

– Имя! Меня никто и никогда не «погоняет». Я сама могу кого угодно погонять!

– Извини. Просто это слово означает «псевдоним». Меня зовут Виктор. А имя твое такое нетипичное.

– А ты – хам типичный. И не надо меня учить русскому! Я и по фене ботаю!

Я выпал в осадок. Неплохо бы попросить у бармена назад свои двести рублей. Но видя мое замешательство, она вдруг так искренне рассмеялась, что у меня пропала вся злость.

– Возьми «Хеннеси», и поехали!– сказала она, допивая свой коньяк.

Я попытался что-то возразить:

– Мы еще не договорились о цене и о времени!

Онна кинула на стол пятисотку:

– «Хеннеси» стоит четыреста. Возьми еше «Колу» и шоколадку. Сдачу себе оставить можешь. Мою машину видел. Не задерживайся, не люблю ждать. А времени у нас… – она глянула на часы. – … четырнадцать часов сорок три минуты.

Окончательно обгаженный, но еще непобежденный, я сел в ее машину и пристегнулся. Она резко рванула вперед. Мы полетели по узким улочкам городка.

– Ты выпила. Не боишься полиции? – уже спокойно спросил я.

– Ни капельки. Все менты – мои кенты.

– Друзья или любовники?

– А тебе не по барабану? Ты же телку хотел! Ты у каждой из них печальную историю выпытываешь? А может, ты еше и романы пишешь? Или журнальные репортажи: «Секс в российской провинции глазами обывателя?»

– Останови, я выйду, – резко ответил я.– Я передумал!

– Поздно, здесь остановка запрещена. А катапультироваться на такой скорости я и каскадеру не советую. «Скорой помощи» проще будет тебя доставить сразу в мертвецкую, чтобы на лекарства не тратиться.