Три желания за жизнь
Шрифт:
Глава 14
– Саид! – Ревом разнесся по замку зов Хозяина, перекликаясь с другим не менее сильным мысленным призывом.
– Ты все поняла, Николь? – Новоиспеченная демоница упрямо поджала губы. – Иди. – Мужчина, преодолевая сопротивление, подтолкнул ее к проходу, перетекающему размытым пятном в воздухе.
– Сам иди. – Отталкивая, нахально заявила она. – Это тебя Он зовет, не меня. Мое место рядом с Мариной.
Саид устало вздохнул. Кто мог предположить, что его короткая отлучка к Исибу обернется целой цепочкой неприятных и непонятных последствий.
Вернувшись
Ему удалось до перерождения вытащить заревную, мало что соображающую Николь из комнаты убийственно спокойной джиннии. Кровавые дорожки слез на лице Проклятой, и расширившиеся, практически поглотившие радужку зрачки с алыми искорками, свидетельствовали о невозможном – девчонка за каких-то пару часов вычерпала ресурс сравнительно новенькой души Николь полностью.
Саид не представлял, каким мукам можно подвергнуть Проклятого, чтобы провернуть такое. Но все же успел расспросить Николь о том, что случилось, до того как она превратилась в демона. Но в демона ли?
Как оказалось, доведенная откровениями Клидис Марина, питая свое ожесточение и стихию, снова и снова протаскивала девушку сквозь воспоминания, заставляя заново переживать их, пока не вытянула из нее всю боль, всю муку. Она как губка впитывала подробности из быта своей служанки, становясь сильнее и отрешенней с каждой минутой.
Но не только это было удивительным. Николь совершенно не испытывала злости, ярости, которые, возрастали в демонах стократно с обретением новых сил. Как и не чувствовала страха перед властью Таяра или Исиба. Полностью утратив память, что не случалось ни с одним из них до этого, демоница являла собой гремучую смесь агрессивного нахальства и ослиного упрямства, не признавая ни чьей власти кроме Марины.
Скрутив извивающуюся и брыкающуюся девушку, он потянул ее к проходу, в который раз как малому ребенку вдалбливая, прописные истины.
– Если останешься, Таяр прикончит тебя, и чем ты тогда поможешь своей Госпоже? Повелитель разрешит эту ситуацию. Ты должна рассказать ему, что Клидис поведала Марине про джиннов и про исполнения желаний. Иди. Он или Ясмин заберут ее отсюда.
– Она слабеет… - Рассеяно и огорченно произнесла, преставшая сопротивляться Николь.
– Тем более, ты должна спешить, - Саид воспользовался секундным ступором и пихнул девушку в проход.
Как раз во время. Поскольку стоило проходу закрыться, как в просторный холл ворвался взъерошенный и сильно разозленный джинн. Напускной лоск человечности слетел с него как сухая шелуха, открывая истинный устрашающий облик. Стихия ревела в Таяре, обдавая жаром адского пламени, мышцы бугрились, перекатываясь при каждом сильном вдохе, а татуировки, ожив, сплетались в жуткие картины. Немигающие, засасывающие в свои безжизненные черные омуты глаза, сверлили его как какое-то диковинное насекомое.
Саид, знал, что предал доверие Хозяина так же, как и то, что поплатится за это, но ему было все равно.
Что ему осталось
Лишь разум, забитый тысячами способами пыток и памятью о миллионах оттенках боли, в потерявшем остроту восприятия теле зверя, существующего на первобытных инстинктах выживания любой ценой.
– Кто. Сказал. Марине? – Четко вырубая в воздухе каждое слово прорычал Таяр. – Почему ты не предотвратил этого?
– Клидис. Я не успел. – Сухо отчеканил демон и, безразлично добавил. – Но ведь девушка загадала последнее желание, не так ли?! Так какая разница тогда? – Последнюю фразу он уже хрипел, поскольку пальцы Таяра, впиваясь в горло и сжигая кожу, приподняли его тело вверх.
Глаза в глаза, утопая в муках, от того, что разгневанный Хозяин, срезая слои памяти, копался в его воспоминаниях, Саид сохранял спокойствие обреченного. И лишь каплей восхищения в голове билась мысль, что странная не такая как остальные демоница, сопротивлялась бы конца. Глупая, она не понимала, что ни рай, ни ад, ни тем более кривая неуправляемая жизнь смертного, не принесут короткого, но от того невообразимо сильного ощущения счастья и покоя, которое дарит только окончательная смерть и небытие. Его тело пожираемое стихийной яростью Таяра, истлевая превращалось в дым, но даже последняя оглушающая боль не могла вытеснить радости избавления…
Таяр раздосадованный неуправляемым желанием вернуться к Марине, плохо контролировал себя. Взбешенный тем, что Саид шпионил за ним для отца, он уже не воспринимал, а просто вбирал в себя образы, не замечая, что стихия вырвавшаяся на свободу пожирает демона. Одержимый яростью, он очнулся только тогда, когда пальцы, удерживающие тело Саида, сжали пустоту.
Картины выстраивались в ряд, не принося успокоения, наоборот вызывая еще большую смуту и волнение.
Таяр мог поверить в игры Исиба с ним, даже в безрассудную ненависть Клидис, но принять то, что Марина джинния - не мог.
Стремительно преодолевая расстояние отделявшее его от спальни, джинн мысленно твердил:
«Очередная интриганка, подосланная отцом?
Нет! Невозможно!
Она не смогла бы! Она не поступила бы так… не зашла так далеко.
А если да, то зачем… к чему были эти наигранные обвинения?
Почему, она не разорвала иллюзию и не избавилась от связи?
Нужно узнать… нужно проникнуть в ее сон... убедиться, что измышления Саида лишь бред… или подтвердить их».
Таяр сам не знал, чего желает больше, чтобы Воробушек оказалась невинной жертвой, чувства и жизнь, которой он растоптал, подарив сомнительную иллюзию исполнения желаний, или амбициозной джиннией польстившейся на посулы отца.
Глаза джинна сверкнули издевкой. Если второе - она сама выбрала свой путь…И еще не раз пожалеет, что не отказалась.
Чтобы не обещал ей отец, ее ждала участь ненасытной стервозной пустышки, такой же как Клидис, поскольку безвозвратное исполнение желаний, как ни прискорбен этот факт, накладывало свой отпечаток и на джиннов.