Три желания
Шрифт:
Она мне напоминает об одном походе в ночной клуб. Мы пошли с друзьями и там увидели, как танцуют те три девчонки.
Они были ничего, так что я подумал: не подкатить ли? Определенно стоит! Вот я и подгреб к ним, ощущая себя полным лузером, – вот прямо как ты. Одна из них улыбнулась мне, и я подумал: «Ну я и попал… как Флинн!» И тут ставят эту чертову песню, и я становлюсь невидимкой! Они прямо звереют – смеются, визжат, танцуют не просто сексуально, а более чем сексуально. И я понимаю, что мне не светит затесаться в их маленький кружок.
С тех пор ни разу не пробовал закадрить девчонку на танцплощадке. На всю жизнь урок, друг. Не шучу, не-а.
Глава 19
«Ничего неправильного я не делаю», – подумала Лин. Она сидела у компьютера, слушая, как он издает мелодичные звуки, устанавливая связь с Интернетом. Она не намеревалась делать Майклу больно. Единственным человеком, который мог бы с ней не согласиться, был… ну да, Майкл. Она знала: ему было бы больно. Если бы все обстояло наоборот, больно было бы ей.
Но ничего не было. Вообще ничего.
Не то чтобы она не сказала ему прямо о «привете из прошлого» – электронном письме от ее бывшего парня Джоя. Она даже его распечатала и хладнокровно вручила Майклу. Майкл ответил, как подобало настоящему мачо:
– Хм… «Тепло вспоминаю, как здорово нам было в Испании». Попридержал бы язык, парень!
Джой появлялся в ее эротических снах, но дело было не в этом. В конце концов, Майкл тоже достаточно часто в них фигурировал: одобрительно смотрел на все происходящее, например, драил пол на кухне и говорил: «Подними-ка ноги», пока Джой прижимал ее к холодильнику и вытворял очень интересные штуки.
Все знают, что сексуальные фантазии – это совершенно нормально. Здорово. И даже необходимо!
Наверняка ведь Майкл фантазировал о Сандре Салли с Десятого канала. Лин часто замечала, как широко он улыбается, когда видит ее на экране, – она вела вечерний выпуск новостей.
Так что не в фантазиях было дело. У них недавно возобновилась половая жизнь. И что с того, что благодарить за это нужно Джоя и Сандру? И не в том дело, что они с Джоем теперь регулярно переписывались по электронной почте. Джой был счастливо женат. Он подробно и нудно писал о своей жене, о двух маленьких сыновьях. Шел даже разговор о том, что он может приехать по делам в Сидней.
Собственно говоря, предательство было вот в чем.
Как-то раз она написала Джою о своей «маленькой проблеме». Ее маленькой, секретной проблеме с автомобильными парковками.
Первый раз это случилось в торговом центре, когда она была с Мэдди, а потом повторилось еще дважды: когда она как-то опаздывала на совещание и ей нужно было срочно оставить машину и когда ездила за покупками в ближайший супермаркет. Оба раза это был сплошной ужас. Оба раза ей казалось: все, сейчас я точно умру!
Теперь она хитроумно избегала парковок, делая вид, что ей не составляет никакого труда пройти пешком два квартала, одной рукой толкая детскую прогулочную коляску, а в другой держа ноутбук. Она даже поймала себя
Хрупкая бабушка Леонард, мать Максин, была женщина нервная, или, как исключительно деликатно выражался Фрэнк, «с большим заскоком». В торговых центрах у нее перехватывало дыхание, кружилась голова, и чем старше она становилась, тем реже выбиралась из дому. Никто не произносил вслух словосочетания «боязнь открытых пространств», но именно оно носилось в воздухе всякий раз, когда разговор заходил о бабушке по материнской линии. «Она сказала, что на чай вечером все-таки не придет, – сухо говорила Максин. – Совсем чокнулась».
Лин подсчитала, что два года перед смертью бабушка вообще не выходила из дому.
Подобные заболевания передавались по наследству. А что, если ей, Лин, с детства предначертано в старости стать вот такой – «с большим заскоком»? Той самой, которую прокляла злая мачеха из сказки: «А вот эта пусть тронется!»
Следовало пресечь это сейчас же, на корню!
И сколько оказалось логических, разумных причин, по которым она решилась поделиться своей небольшой проблемой именно с бывшим бойфрендом, а не с кем-то другим из множества знакомых!
Начать хотя бы с того, что Джой – американец. Американцы в таких вопросах более открыты. Они очень любят рассуждать о всяких постыдных эмоциях. Они просто обожают самые дикие фобии! В Австралии ведь не существовало такого явления, как Опра.
На руку ей играла и профессия Джоя: он писал книжки по личностному росту и саморазвитию и говорил на языке, который большинство в окружении Лин сочло бы скучнейшим, то есть оперировал фактами, числами, инструкциями.
Ну и наконец, Джой почти вовсе ее не знал. Не знал он, например, что Лин задумывалась очень чувствительной и исключительно спокойной.
– Твое спокойствие какое-то особое, – однажды заметил Майкл, и она запомнила эти слова, особенно потому, что закончил он это предложение следующим образом: – А вот о твоих чокнутых сестрицах этого никак не скажешь!
Джой не знал, что Лин не имела права бояться. Все знали, какая чудесная у нее жизнь. У Кэт ведь она распадалась на куски, а у Джеммы вообще не складывалась.
Итак, совершенно резонно было обратиться к человеку, который жил на другой стороне земного шара, такому, который не станет дразнить, не станет насмехаться, не скажет разочарованно: «Как это не похоже на тебя, Лин!»
«Ты, случайно, не писал книги о парковкобоязни?» – спрашивала она Джоя, стараясь выражаться как можно сдержаннее и самокритичнее, без вздорной паники.
Она уперла локти в стол, положила голову на ладони и принялась смотреть, как по экрану ползет тонкая синяя полоса.
– Лин! Ты мой мобильник не видела? – крикнул ей Майкл.
Она взяла свой телефон и набрала его номер.
– Не ищи, дорогая! – Послышался топот ног. – Я слышу, где он звонит!
– Должна сказать, все эти странные создания меня просто достали! – призналась Максин, вместе с Лин украшая огромный торт в виде телепузика: завтра они должны были отмечать второй день рождения Мэдди.