Три женщины одного мужчины
Шрифт:
– Два экземпляра, – расшифровала она и приготовилась слушать дальше.
– Костюм деловой – один. Халат домашний – один. Блузка – один.
– Одна, – автоматически поправила его Тамара Прокофьевна.
– Одна, – как попугай повторил портной, а потом вернул список заказчице: – Я не буду делать эту работу.
– Почему? – вздернула брови Тамара Прокофьевна, привыкшая к тому, что ей, как главному бухгалтеру крупнейшего в Долинске ресторана, подчиняются беспрекословно.
– Потому что это невозможно. – Портной стал на редкость серьезным. – Такие заказы нельзя делать за месяц. Солидные люди делают
– Ты слышала? – обернулась к дочери Тамара Прокофьевна. – Нечего было время тянуть. Где я тебе теперь возьму приличное свадебное платье?
Женечка промолчала и с тоской посмотрела на Баруха Давыдовича:
– Неужели уже ничего нельзя сделать?
– Для вас, моя красавица, можно, – поспешил успокоить обеспокоенную невесту портной. – Для вас – все, что хотите, но ваша мама должна понять старого Баруха и сократить список вдвое.
– Почему? – осталась недовольна ответом портного мать Женечки.
– Я не отшиваю ширпотреб, дорогая Тамара Прокофьевна. Для этого есть фабрика Ставского. Идите туда.
– Если бы я хотела, они бы пришли ко мне сами. Но я пришла к вам, Борис Давыдович.
– Я это ценю, Тамара Прокофьевна.
– Мы согласны заплатить две цены, – начала уговаривать портного заказчица. – За срочность.
– Я не беру денег за плохую работу. Свадьба – это вам не похороны.
Женечка с ужасом посмотрела на странного закройщика.
– Это похороны стремятся забыть сразу, как только покойника зароют в землю. А свадьба – это событие, которое люди вешают на стену. Чтобы оно было перед глазами и делало жизнь прекраснее. Я не шью на похороны, где никто не оценит чудесного кроя: какая разница, в чем гниют ваши родственники. Я шью только на свадьбы, где люди скажут: «К этой красоте приложил руку сам Барух». Это мой принцип! – торжественно произнес мастер и сдернул с плохо выбритой шеи сантиметровую ленту. – Я все-таки обмерю эту роскошь, – подошел он к Женечке и ловко обхватил талию сантиметром. – Прекрасные величины! То, что надо для женщины.
– Так вы беретесь за эту работу? – окрылилась Тамара Прокофьевна, видя, что портной приступил к снятию мерок.
– Ни в коем случае! – моментально отреагировал Барух Давыдович и записал в блокнот очередной показатель.
– Тогда зачем вы меня обмеряете? – удивилась Женечка и растерянно посмотрела на мать.
– Потому что я знаю: Тамара Прокофьевна – умная женщина. Только умная женщина может управлять таким количеством нечестных людей и сдавать без проблем годовые отчеты, – сделал он комплимент бухгалтеру Швейцер и попросил Женечку поднять руки. – Идеальная грудь! – сообщил он об очередном открытии и взглянул из-под очков на насторожившуюся Тамару Прокофьевну. – Ну так что? Мы будем вести разговор как взрослые люди? Или мы будем обмениваться любезностями?
– Ваши условия? – вступила в диалог мать невесты.
– Свадебное платье, платье на второй день, один пеньюар, никаких домашних халатов и деловых костюмов.
– А костюмы-то чем вам не угодили? – рассмеялась Тамара Прокофьевна.
– Дорогая Тамарочка. – Портной вдруг максимально сократил дистанцию и, лукаво улыбаясь, проговорил: – Вашей доченьке это не пригодится.
Мать и дочь Швейцер в непонимании уставились на философски настроенного портного.
– Я кое-что повидал в этой
Женечка хихикнула.
– Нет, я не прав. Ваша девочка станет лучшей женой вашему зятю. Как, кстати, зовут этого счастливца?
– Евгений, – поторопилась сообщить портному расцветшая на глазах Женечка Швейцер. – Как и меня!
– Не может быть! – хлопнул себя по бокам портной. – Жена – Евгений и муж – Евгений?! Это хороший знак. Перст судьбы. Когда жена и муж носят одно имя на двоих, – изрек Барух Давыдович, – они счастливы в браке. Две половинки! Какая прелесть! – Портной оказался весьма сентиментальным человеком.
– Не знаю, – подлила ложку дегтя в бочку меда Тамара Прокофьевна и встала со стула. – Ни в чем нельзя быть уверенным, – обратилась она скорее к дочери, чем к закройщику, и предложила наконец-то обсудить вопросы финансового характера.
Здесь Барух Давыдович проявил удивительное понимание к серьезным расходам родителей невесты, сделал огромную скидку в качестве подарка новобрачным и встречно попросил уважаемую Тамару Прокофьевну Швейцер о небольшом одолжении:
– Я хочу, чтобы моя дочь Хася работала под вашим руководством. Это возможно?
– А что умеет делать ваша Хася? – по-деловому уточнила Тамара Прокофьевна.
– Я думаю, моя Хася не умеет делать пока ничего из того, чему можете научить ее вы, дорогая Тамара Прокофьевна. Эти планово-экономические институты – плохая школа. Для всего необходима практика. Я буду признателен вашей семье вечно, – застыл в подобострастном поклоне Барух Давыдович, а главный бухгалтер Швейцер снисходительно пообещала похлопотать.
– Похлопотать я и сам могу, – очень тихо произнес портной. – Я хочу, чтобы вы ее обучили.
– У меня штат укомплектован, – вздохнула Тамара Прокофьевна, а сама подумала о возможности избавиться от подстрекательницы Нюськи Стариковой, неоднократно запускавшей вороватую руку в государственный карман. – Но ведь не пойдет же она работать буфетчицей?
– Нет, – категорически отказался Барух Давыдович. – Но штатным бухгалтером она вполне могла бы быть.
В этом смысле Тамара Прокофьевна Швейцер была всесильна, о чем свидетельствовал тот факт, что ее Женечка, провалив экзамены в Казанский университет, год проработала в наскоро изобретенной должности бухгалтера-стажера. Но это была ее собственная дочь, а здесь – какая-то Хася. Стоит ли оно того?
«Стоит!» – моментально взвесила все «за» и «против» Тамара Прокофьевна Швейцер и в миг зачисления Хасеньки в штат превратилась в обладательницу синего кашемирового пальто с огромным лисьим воротником.
– Это взятка? – прошептала на ухо Баруху Давыдовичу главный бухгалтер ресторана «Север».
– Это благодарность, – нашел другое определение портной и аккуратно упаковал презент в оберточную бумагу.
Надо ли говорить, что свадебное платье Женечки Швейцер оказалось на такой высоте, которую всем последующим невестам Долинска взять было практически невозможно. Барух Давыдович предложил довольно-таки смелый проект, к которому Тамара Прокофьевна отнеслась с известной долей скепсиса, а сама Женечка с необыкновенным воодушевлением.