Три женщины

Ронина Елена

Целовались Таисия с Сергеем, наверное, с недельку, после чего Тайка и приняла решение бежать. А какой еще выход у нее оставался? Целоваться с парнем нравилось, от нравоучений родителей она устала, а главное, на субботу были запланированы сваты.

– Субботины придут, Тимохина родова. Дома чтоб была, – строго предупредил отец.

– А чего я-то? – «Чего», Тайка поняла сразу, но решила немного покочевряжиться.

– А то! По твою душу и придут.

– Бать, Тимоха ведь косой, бога-то побойся!

– И

что, что косой? Ты на него не гляди. Ты на дом его гляди, да на трех коров, да на лошадей, да на поле вспаханное. Косой! Тоже мне. Муж, он для чего нужен? – Яков разошелся не на шутку. Стукнул кулаком по столу и навалился на него всем телом. – Чтоб смотреть на него, что ли?! Чтобы пользу извлекать! Самая богатая девка на селе будешь. Мы с Тимохиным отцом уж все оговорили. Дам за тебя птицу домашнюю. Они ведь тоже про косоглазие-то смекают. Так сильно много и не просят. А мы с тобой люди умные, все кумекаем, где да что нам в прибыль упадет.

– Бать, да ты что говоришь-то такое? – Тайка сидела супротив отца вся красная, как свекла. – Это ж ты мне жизнь такую сейчас написать хочешь?!

– Я тебе, Тайка, хорошую и безбедную жизнь сейчас рисую, – отец повысил голос. – И цыц у меня. Парень с руками и с ногами. Не хромает. А то, что смотрит вбок немного, так это привыкнешь.

Таисия вскочила и опрометью кинулась вон из избы.

Из сеней подала голос мать:

– Старый, может, нечего девку-то насиловать. Не люб он ей совсем. Может, и ни к чему. Как жить-то с нелюбимым? Да детей от него рожать.

– Молчи, дур-р-ра! – взбеленился отец. – Много ты понимаешь. Скажи, какой у Тайки выбор? Из зажиточных одни Субботины и остались. Или этих нам посоветуешь, из новых? – Яков выскочил из-за стола и начал бегать по горнице в одном исподнем, грозно размахивая руками. – Это давай. Это нам пожалуйста. Слыхала, вон у Пришвиных? Пока тестя дома не было, зятек сам пришел и все добро в колхоз и отнес. А стала теща за добро свое заступаться, так еще ее поленом по спине отходил. Этого захотела?

– Тоже, нашел, чего вспомнить. Пьяный он в стелюгу был, вот и полез драться, и добро все по дороге растерял, до колхозу и не донес ничего. Ой, Яша, Яша.

– Вот то-то, Настена! Пьяный. А Тимоха и не выпивает совсем. Я приметил. И у людей расспросил. И за девками не бегает.

– Вот и чего не бегает? – Настена встала супротив мужа. – Годков-то ему скоро тридцать? Может, не в порядке что с ним? Поэтому и вбок смотрит, что стесняется. А, Яш?

– Все, Настька, цыц, говорю. Девку лучше свою найди да научи ее, что да как. От бабы тоже многое зависит.

Настена было открыла рот, да поняла – бесполезно. С другой стороны, Яков не самодур, может, и впрямь все продумал. Любит он Таисию, ой как любит. Не пошлет дочь на погибель. Только Тае-то как объяснишь?

Сама Настена тоже выходила замуж не по любви. Просватали в 16 лет, и бывай здорова. Даже на танцы с девками побегать и то не успела.

Но, правда, Яков понравился

ей сразу. Здоровый, черноволосый, каждый кулак что ее голова. Боялась его сначала, аж страшно. Понимала, один раз такой кулак ей на бошку опустит – останется от нее мокрое место. Но Яков себе такого никогда не позволял, или, видать, понимал все про свою силушку. За косы ее, понятное дело, таскал, как лишнюю рюмку пропустит. Это понятно. Кто ж за это мужика осудит? Должен же он и характер показать, и главенство свое в доме упрочить.

И потом, рожала же Настена одних девок. За что ее по головке-то гладить? Виновата кругом перед мужем. Живет в полном достатке. И скот, и птица, и огород приличный. Работай да радуйся. В доме полная чаша. А она что? Девка за девкой. А потом и вовсе дети перестали получаться. Может, тяжестей больше, чем надо, таскала, может, зимой в проруби ледяной белье полоскала. А только у других баб вон по десять детей. А у нее пятеро дочерей, и все тут.

Настена вздохнула и пошла искать дочь.

= 4 =

– Фекла, подь ко мне, – Таисия нашла Феклу на скотном дворе, та убирала за поросятами.

– Тайка, стряслось что? На тебе лица нет.

– Ой, сеструха, стряслось. Батька меня просватать хочет.

– Батюшки-светы, – Фекла отерла руки о подол фартука. – Да пойдем в дом, расскажешь подробно.

– Да чего там рассказывать. Да если бы еще за кого! За Тимоху Субботина!

– Да уж! Не первый красавец, – Фекла покачала головой. – Тайка, – хлопнула она сестрицу по плечу. – А может, и ничего! Зато делай что хочешь, он все равно все время в другую сторону смотрит. – И Фекла начала хохотать без удержу.

– Че зашлась? Тоже, нашла смешное. Твой Андрей, поди, смотрит куда надо.

– Ну и достается мне на орехи почем зря. Вчерась опять слегка поучил меня. Степка приобнять пытался, – Фекла опять прыснула. – А он, знаешь, парень горячий. Короче, я особо не сопротивлялась. А тут и Андрей нарисовался, будь ему неладно. Степка-то убег. А мне досталось. – Фекла спустила кофту с плеча, и Тайка увидела огромный синяк.

– Ой, мамочки, – ахнула она.

– Никакие не мамочки. Обычная семейная жизнь, Тайка. Поэтому главное, чтоб мужик был с достатком, дом тебе предоставил, чтоб с голоду ни ты, ни ребятишки твои не пухли. А там разберешься. Найдешь для счастья и не косого, не рябого. Закоулков в деревне достаточно, – подмигнула Фекла сестре.

– Ой, и когда ты все успеваешь? Ты все время на сносях, пузом все углы сшибаешь.

– А это мне, сеструха, вообще никогда не мешало. Погоди, в подпол залезу, молока достану, да попьем с хлебом. Я свежий испекла.

Сестры смачно ели еще теплый, вкусно пахнущий хлеб и запивали молоком.

– Фекла, че я пришла-то: убегу я. Меня Сергей Ковалев позвал.

– Это Дуськи-прачки сын, че ли? Ну ты дала! Отец проклянет!

– Думаешь?

– Уверена.

– А и ладно, и так проживем.