Три женщины
Шрифт:
Доллары Маня выбила и перевела в Вену, но поездка была напрочь испорчена. В Америке Манин приезд вызвал бурную полемику в тамошней еврейской прессе. Ее старые противники-бундовцы, о которых Маня забыла, не забыли ее. Один из руководителей БУНДа Владимир Медем [888] опубликовал в газете «Форвертс» [889] несколько Маниных писем к Зубатову, добавив от себя, что она «…рассказала Зубатову все, что знала, а Зубатов ее освободил из тюрьмы и послал обратно в Минск (…) Мы знали, что она изменила свои политические взгляды, но не могли себе представить, до чего она дошла (…) После революции 1917 года были найдены ее письма Зубатову, и подтвердилось, что она была провокатором. Она уехала в Палестину. Ее забыли, и, сиди она тихо, никто не стал бы ворошить старые истории. Человек с ее прошлым должен оставаться в тени (…) Я уверен, что партия „Поалей Цион“ в Америке не знает об этой истории и поэтому партийная пресса назвала ее „самым лучшим представителем рабочих Эрец-Исраэль“. Это же глупость, если не цинизм» [890] .
888
Медем
889
Форвертс (идиш) — вперед.
890
…«…рассказала Зубатову… если не цинизм» — Я. Гольдштейн, стр. 77.
«Я категорически заявляю перед всем социалистическим миром, что все обвинения против меня — сплошная ложь (…) Когда я прочитала (…) то, что называется моей перепиской с Зубатовым, я была потрясена. Просто окаменела. Поначалу я ничего не поняла. Вроде бы и стиль мой. И слова мои (…) После долгих размышлений я пришла к выводу, что Зубатов (…) скрыл оригинал и вставил в мои письма сведения, которые получил от своих провокаторов. Так создалось впечатление, что я (…) занималась вместе с ним слежкой и шпионажем (…) Если бы Зубатов знал, что все это когда-нибудь раскроется и эти письма причинят мне столько боли и горечи, он этого не сделал бы. Само собой разумеется, что, когда я это поняла, я простила его за то, что он меня предал» [891] , — написала Маня в своих мемуарах.
891
«Я категорически… он меня предал» — там же, стр. 127–128.
Маня вызвала Медема на суд чести. На это Медем опубликовал еще несколько Маниных писем к Зубатову в доказательство своей правоты. Против него в Манину защиту выступил генеральный секретарь «Поалей Цион» в Америке. Так перепалка и продолжалась всю весну 1922 года, а Маня написала одному из руководителей Рабочей партии в Эрец-Исраэль: «Ты, конечно, читал мою „исповедь“… В самых страшных снах я не могла себе представить, что мне придется (…) раздеться перед всем миром (…) Суд? Я его уже не хочу. Хватит уже, хватит. Кто хочет верить, пусть верит, а кто не хочет — у него есть моральное право считать меня провокатором» [892] .
892
«Ты, конечно… провокатором» — там же, стр. 111.
Когда Маня была в Америке, Исраэль Шохат собрал в Тверии пятерых самых верных ему людей из бывшего «ха-Шомер» и устроил совещание. Он объявил о создании новой, глубоко законспирированной организации в рамках Хаганы.
— Ни у кого нет монополии на оборону страны, — сказал Шохат. — Поэтому мы будем действовать по своему разумению, формально оставаясь в Хагане. Наша маленькая группа так и будет называться «Квуца» [893] . Впрочем, лучше «Киббуц». Киббуц пойдет своим путем, потому что только так он может совершать великие дела и вести за собой массы.
893
Квуца (ивр.) — группа, коммуна.
В протоколе этого совещания, который сохранился в одном-единственном экземпляре, процитированы такие слова Шохата: «Мы стремимся создать организованную, революционную силу, которая будет защищать еврейский народ». А в уставе Киббуца было сказано, что его члены обязывались:
— сохранять строжайшую конспирацию;
— полностью посвятить себя Киббуцу;
— беспрекословно выполнять приказы;
— нести ответственность перед товарищеским судом за нарушение дисциплины;
— поплатиться за предательство жизнью.
Среди денежных источников Киббуца в протоколе упомянуты и те, которые в случае необходимости будут «добываться силой» на приобретение оружия и на боевую подготовку.
Штаб-квартира Киббуца была в Кфар-Гилади. В Киббуц со временем вошло шестьдесят человек. Авторитет Шохата был непререкаем.
Объектом первой операции выбрали сорокалетнего английского военного губернатора Иерусалима, генерала Рональда Сторса [894] .
Во время беспорядков в Иерусалиме весной 1920 года Сторс дал приказ разоружить евреев и отказал им в помощи да еще арестовал организаторов еврейской самообороны во главе с Жаботинским.
894
Сторс Рональд (1881–1955) — английский дипломат.
Шохат зачитал смертный приговор Сторсу, и на это задание выбрали Йосефа Харита. Харит с еще одним киббуцником отправился в Иерусалим и начал слежку за Сторсом. Необходимую подготовку они провели за три месяца, но тут поступил приказ Шохата отменить операцию, чтобы не портить праздник по случаю прибытия первого Верховного комиссара Палестины, виконта Герберта Сэмюэля [895] ,
895
Сэмюэл Герберт Луи (1870–1963) — английский государственный деятель, член палаты лордов, «лорд Кармельский» (по названию горной цепи в Израиле).
В конце 1922 года Маня вернулась из Америки, а уже весной 1923 года при ее участии было решено организовать покушение на начальника яффской полиции Туфик-бея, ответственного за резню в «Доме репатриантов».
Для проведения этой операции Шохат, по совету Мани, выбрал молодого уроженца Астрахани Йерахмиэля Лукачера, которого прозвали «Лука-гимназист», так как в свое время его родители, прослышавшие про тель-авивскую гимназию «Герцлия», послали его туда учиться.
Лукачер был умен и очень красив. В начале Первой мировой войны его призвали в турецкую армию и направили в школу младшего офицерского состава, а потом в Анатолию для прохождения службы. Там в красавца по уши влюбилась дочь турецкого генерала, и Лукачеру стоило больших трудов от нее отвертеться.
В помощь Лукачеру дали его товарища по гимназии Биньямина Бихмана.
Туфик-бей лениво бродил по узким яффским улочкам и остановился у овощной лавки. Лукачер подошел к нему сзади, но, не желая стрелять в спину, окликнул его. Туфик-бей медленно повернулся, и Лукачер выстрелил в упор. Начальник полиции еще хватался за капустные кочаны, сползая на землю, когда Лукачер и Бихман уже убегали дворами, а до них доносился рев взбудораженной улицы. Лукачер добрался до Тель-Авива своей дорогой, Бихман — своей, и встретились они на улице Герцля в винной лавке, где заказали по рюмке коньяка.
Прошел слух, будто с Туфик-беем свели счеты его враги, которых у него было так много, что все поверили. Еврейские газеты, разумеется, поддержали эту версию. Арабские газеты, разумеется, обвинили в убийстве евреев, но им никто не поверил.
Крепко пожимая руку своему любимцу Лукачеру, Маня сказала, что он отомстил за жертвы погрома, устроенного арабами в Яффе.
Доктор права, поэт, писатель и журналист социалистического направления Якоб Исраэль де Хаан [896] , сокративший свое имя до Якоб де Хаан, родился в Голландии. Между 1912–1913 годами трижды ездил из Голландии в Россию изучать условия содержания заключенных в царских тюрьмах. Там он впервые встретился с заключенными-евреями и узнал, что из-за своего еврейства они находятся в еще худших условиях, чем остальные. Де Хаан вдруг почувствовал тягу к своему народу, восстановил свое полное еврейское имя, начал изучать иврит, присоединился к сионистскому движению и в 1919 году репатриировался в Эрец-Исраэль. В Эрец-Исраэль он проклял сионизм и сионистов, примкнул к ультраортодоксам, что не помешало ему оставаться гомосексуалистом, заводить друзей среди себе подобных арабов и воспевать однополую любовь в прозе и в стихах. Он поселился в Иерусалиме, получил место палестинского корреспондента солидной голландской газеты, успешно продолжал журналистскую карьеру, подробно описывая сложную обстановку в Эрец-Исраэль, только что освободившуюся от власти турок и ставшую подмандатной территорией. Уже через полгода статьи, подписанные «Я. де Хаан», стали очень популярны и перепечатывались во многих европейских газетах. За пять лет де Хаан опубликовал около четырехсот «Писем путешественника», в которых, среди прочего, писал, что евреи неспособны к самоуправлению, категорически возражал против создания еврейского государства, доказывал, что арабская власть в Палестине предпочтительнее еврейской и что «большевиствующие» репатрианты из России стремятся навязать свою власть ортодоксальным жителям Иерусалима. Широко образованному и талантливому публицисту, Исраэлю де Хаану чуть ли не в одиночку удавалось формировать антиеврейское общественное мнение в Европе по палестинскому вопросу. Он перешел от слов к делу, когда посетил в Аммане основателя хашемитской династии и шерифа [897] Мекки Хусейна [898] в составе делегации ультраортодоксальной партии «Агудат-Исраэль» [899] , которая заявила, что евреи-уроженцы страны выступают против сионизма.
896
Де Хаан Якоб (Яаков, 1881–1924). История жизни и смерти де Хаана стала сюжетом романа Арнольда Цвейга (1887–1968) «Де Фринт возвращается домой» (нем., 1932, /в русском переводе «Возвращение в Дамаск», 2018 — прим. верстальщика/), пьесы израильского кинодраматурга и режиссера Дани Вольмана «Колокола в Иерусалиме» и документального исследования Шломо Накдимона и Шауля Майзлиша «Де Хаан: первое политическое убийство в Эрец-Исраэль» (ивр.), «Модан», Тель-Авив, 1985.
897
Шериф — здесь — почетный титул мусульманина, претендующего на происхождение от пророка Мухаммеда (Магомета).
898
Хусейн — Хусейн Ибн-Али (1854–1931).
899
Агудат-Исраэль — всемирное еврейское ортодоксальное движение, объединенное в политическую партию, которая представлена в израильском Кнессете с его основания в 1949 году.