Три женщины
Шрифт:
Письмо датировано 7 июля 1944 года — за две недели до гибели Ариадны.
Кнут, вероятно, не раз жалел, что отправил это письмо, написанное конечно же в порыве ревности. Они жили по разные стороны границы два года. Кнут — в безопасной Швейцарии, Ариадна — в оккупированной Франции. Он мучился от безделья — она каждую минуту рисковала жизнью. Имел ли он право осуждать ее? Видимо, решил, что не имел, судя по письму, которое через месяц после войны он написал Полонскому: «Я намереваюсь поехать в Тулузу на годовщину смерти моей жены, которую я простил» [611] .
611
«Я намереваюсь поехать… простил» — из
А Рауля Кнут не простил и даже обвинил его в гибели Ариадны: «…из-за него Сарра умерла» [612] , — написал он Еве. И в другом письме ей же: «Некий Рауль Леон приезжает в Палестину. Он наверняка постарается повидаться с тобой (…) я прошу никогда не принимать его…» [613]
Командование ЕА высказало предположение, что явка на улице Ля Помм была провалена не без помощи Шарля Пореля, ибо почти одновременно гестапо устроило засаду в Париже и в Тулузе, еще через несколько дней арестовало в Тулузе одного из членов ЕА профессора Перрена (Фридмана) и чуть было не схватило во время проверки документов самого командующего ЕА Авраама Полонского. Тот бросился бежать. В него выстрелили, ранили в руку, но он сумел скрыться. В те же дни при поддержке тяжелой артиллерии немцы начали атаку на ЕА в Черных горах близ Тулузы. Еврейское «маки» приняло бой, но было вынуждено отступить. Несколько членов ЕА погибли, а одного из них немцы взяли в плен и застрелили во время допроса.
612
…«…из-за него Сарра умерла» — из письма Кнута Е. Киршнер (фр.) от 10.10.1945.
613
«Некий Рауль… принимать его…» — из письма Кнута Е. Киршнер (фр.) от 10.10.1945.
Когда 17-летней Бетти сообщили о гибели матери, на лице ее не дрогнул ни один мускул. Она была той же закваски, что и Ариадна. А когда до Швейцарии, правда с опозданием, дошли новости, Кнут написал Еве: «Ее убили наповал, и это большое счастье, потому что наших товарищей перед смертью пытали. Немногие даже среди наших товарищей знают, какую важную роль она играла в Еврейском сопротивлении (…) Если бы они знали, то ее именем назвали бы одну из улиц в Палестине» [614] .
614
«Ее убили… в Палестине» — из письма Кнута Е. Киршнер (фр.) от 28.1.1945.
Ариадна не раз говорила, что хочет умереть сразу, без боли и мук. Ее желание исполнилось. «В шутку она рассказывала, — вспоминает Ева, — как ей в юности старая гадалка предсказала, что она погибнет до сорока лет». Гадалка не ошиблась: Ариадна погибла в тридцать восемь лет, в том же возрасте, в каком умерла ее мать.
Ариадна погибла, не дожив до освобождения Франции одного месяца…
23
Кроме ЕА во Франции существовало и Еврейское сопротивление. Хотя и не так хорошо организованное, как ЕА, оно сразу же начало с вооруженной борьбы против оккупантов. К 1942 году в него входило несколько десятков разрозненных подпольных групп и отрядов, состоявших преимущественно из восточноевропейских эмигрантов. Среди них было немало мастеровых, ремесленников, сапожников, портных, с трудом сводивших концы с концами. Во Франции они были «нежелательными иностранцами». У них не было ни гражданства, ни надежды его получить. У них не было своего государства. Они бежали от погромов и попали в еще худшее пекло. Их никто не защищал, и они решили защищаться сами. Их оружием стали обрезки труб, сапожное шило, портняжные ножницы. Они сражались и за себя и за Францию, которая не хотела признать в них своих граждан и где они оказались волею судьбы. Они не знали толком ни ее языка, ни ее топографии, ни начатков военного дела.
После «черного четверга» Еврейское сопротивление полностью
К изумлению немцев и к ужасу французов, в Париже члены Еврейского сопротивления застрелили у станции метро немецкого солдата, бросили гранаты в немецкий патруль, взорвали бомбу на стадионе, убив двадцать солдат вермахта, и попытались взорвать здание французского юденрата [615] , но в этот раз бомба не сработала.
615
Юденрат (нем.) — еврейский совет. Орган еврейского самоуправления для поддержания порядка в гетто.
Гораздо хуже случилось потом, когда они попытались взорвать немецкую казарму: самодельная бомба сработала преждевременно и разорвала на куски скрипача Салека Бота и инженера Гирша Циммермана.
Через неделю еще два участника Еврейского сопротивления Морис Феферман и Морис Филд бросили гранаты в немецкий отель. Феферман был ранен при отступлении, Филд вернулся, чтобы ему помочь, но был ранен и схвачен полицией, а Феферман отбивался до последнего патрона, который пустил себе в сердце.
Успешную операцию провел семнадцатилетний венгерский еврей Томас Элек. Он взял из отцовской библиотеки немецкое издание «Капитала», спрятал в него самодельную бомбу с часовым механизмом и пришел в большой книжный магазин на бульваре Сен-Мишель, где продавались нацистские издания и потому там часто собирались местные коллаборационисты. В магазине Элек подошел к полке, снял какую-то книгу, поставил вместо нее свой «Капитал» с бомбой, заплатил за «покупку» и успел выйти на улицу, раньше чем раздался взрыв.
Один женский отряд Еврейского сопротивления подкладывал гранаты под немецкие грузовики, другой — собирал информацию о расписании поездов. Вначале немцы вывешивали расписание товарных поездов даже с указанием пункта назначения, и немецкая педантичность помогла отряду под руководством бывшего интербригадовца Иосифа Боцова (венгерского еврея Ференца Вольфа) пустить под откос десять немецких составов.
В Еврейском сопротивлении существовали непреложные законы: а) разрывались все связи с теми, кто в него не входил; б) супружеские пары на время расставались; в) настоящее имя менялось на вымышленное, а официальное место жительства — на подпольное, откуда надо было выходить в одно и то же время, будто на обычную работу, а есть, наоборот, в разных кафе и бистро; г) категорически запрещалось носить при себе оружие после боевой операции, а документы — во время нее.
Оружия постоянно не хватало. Его добывали двумя способами: либо нападали ночью на одиночных немецких солдат и, пырнув ножом, отнимали автоматы, либо взламывали гардеробные шкафчики в бассейнах, куда любили ходить немцы, и выкрадывали оружие.
Так, в мае 1942 года румынский еврей Иосиф Клиш украл из гардеробного шкафчика автомат, прихватив заодно и форму немецкого полковника. Через неделю он вернулся в бассейн в украденной форме, солдаты ему откозыряли, он дождался, пока они прыгнули в воду, и швырнул в них гранату. Все купавшиеся были убиты. Следующие несколько недель отчаянный Клиш расхаживал по Парижу в полковничьей форме, поджигал гаражи, бросал гранаты в офицерские бордели и стрелял в немецких солдат. Попав в засаду, он начал отходить, но его ранили в ногу. Он укрылся в подвале и продолжал отстреливаться. Убил еще нескольких солдат. Немцы атаковали подвал, Клиш бросил в них последнюю гранату, уложив наповал трех немцев. Когда же у него остался последний патрон, он вложил дуло пистолета в рот и нажал на курок.
Под стать Клишу был и польский еврей Марсель Райман. После ареста его родителей он убил на парижских улицах пятерых немецких солдат. Узнав о существовании ангара с оружием, которое голлисты хранили, как они говорили, для «трудных боев за Освобождение», Райман, не дожидаясь этих боев, выкрал из ангара двадцать автоматов и несколько детонаторов для бомб.
Но удачи шли бок о бок с провалами. Поля Силвермана, бессарабского ветерана Интербригад, убили во время налета членов Еврейского сопротивления на солдатское кино «Рекс»; Кадиша Сосновского схватили французские полицейские после того, как он бросил гранату в немецкую столовую около Восточного вокзала. Его пытали и расстреляли.