Три женщины
Шрифт:
В своих воспоминаниях Кнут не раскрыл, что «одним из членов ЕА» был Мандель, и деликатно не назвал собственной фамилии, скрытой за инициалом Икс. В остальном он был верен фактам.
Командование ЕА получило по своим каналам информацию, что на допросе в полиции Мандель назвал фамилию и адрес Кнута. Информация оказалась точной: полиция нагрянула с обыском на квартиру Ариадны и Кнута.
Хотя ничего криминального полиция не нашла, на экстренном заседании командования было решено срочно переправить Кнута в Швейцарию.
По этому поводу Бахрах написал со слов Кнута: «Главари сопротивленческого движения решили, что он им будет полезнее, сидя в Швейцарии…» [588]
Кнут умолял Ариадну уйти вместе с ним. Причину знали только они двое: Ариадна была на втором месяце
588
«Главари… сидя в Швейцарии…» — А. Бахрах, стр. 133.
Ариадне только что исполнилось тридцать семь лет, а Кнуту было сорок два. С годами она стала еще красивей, и в ее красоте появилось что-то роковое, какой-то знак скрытой скорби. В нее тайно и явно были влюблены многие члены ЕА. Один из них, описывая ее горящие глаза и черные волосы до плеч, заметил, что ей не хватало только пистолетов на поясе.
Уговаривая Ариадну, Кнут смотрел на нее и в голове у него проносились обрывки воспоминаний об их давних встречах и разговорах.
Однажды она сильно опоздала на свидание, и он, сорвавшись, сказал какую-то резкость, а она в ответ улыбнулась. «Чему ты улыбаешься?» — спросил он. «Радуюсь тому, что мы уже очень близки. Иначе ты не позволил бы себе повышать на меня голос».
Они не прожили вместе и пяти лет. В последний год редко виделись. Ариадна часто уезжала на задания, на семейную жизнь оставалось мало времени.
Кнут вернулся от своих воспоминаний к действительности и, увидев, что Ариадна чуть не плачет, спросил:
— Что с тобой?
— Когда мы встретились, я была беременна, и когда мы расстаемся, я беременна.
Кнут попробовал воззвать к ее материнскому инстинкту, сказал, что рожать ей придется в городской больнице, а там почти наверняка будут немцы, ее могут узнать, у нее могут отнять ребенка. Ничего не помогло.
Три свидетельства людей, знавших Ариадну в те дни, так сходны, что кажутся написанными одним человеком.
Клод Виже: «От всего ее существа исходила непреклонная воля, желание быть на переднем крае, жертвовать собой» [589] .
Дочь Мириам: «Решение принять еврейство означало для нее пожертвовать собой ради евреев, ради их спасения» [590] .
Ева: «Она предпочла делать общее дело с еврейским народом, зная, что дело это гиблое» [591] .
589
«От всего ее существа… жертвовать собой» — К. Виже, стр. 51.
590
«Решение принять… ради их спасения» — из письма Мириам Корнман к автору (рус.), 1995.
591
«Она предпочла… дело это гиблое» — из неопубликованных воспоминаний Е. Киршнер (фр.), написанных в июне 1945-го по просьбе Кнута для предполагавшегося мемориального сборника памяти Ариадны (далее — «Воспоминания»).
Кнут уходил из Франции с тяжелым сердцем. Он подчинился приказу им же самим созданной ЕА, которая будет действовать теперь без него. Он оставлял Ариадну в самом пекле. Где-то совсем смутно мелькнула мысль, что он уходит со сцены и апофеоз его жизни будет разыгрываться без него.
11 ноября 1942 года немцы оккупировали «свободную зону». Только в последний день ноября Кнуту удалось добраться до границы. На КПП швейцарский офицер пограничной охраны проверил его удостоверение личности и, увидев «исраэлит», начал кричать, что
Кнут возразил, что он, хоть и еврей, но вовсе не коммунист, а сионист. Удивленный офицер спросил, что это такое, и Кнут коротко объяснил ему, подчеркнув, что местом проведения 1-го Сионистского конгресса из всех городов Европы был выбран Базель, а он, Кнут, совсем недавно, в 1939 году, был делегатом на последнем Сионистском конгрессе в Женеве.
Офицер вернул Кнуту удостоверение личности, взял под козырек и сказал: «Месье, добро пожаловать в Швейцарию!»
В случае с Кнутом офицер нарушил инструкцию, которая предписывала швейцарским пограничникам не пускать в страну евреев, особенно из Германии: по закону они не считались политическими беженцами. Этот закон, как и другие ему подобные, был принят швейцарцами в начале войны, чтобы избежать конфликтов с Гитлером. Начиная с 1938 года около десяти тысяч немецких евреев были насильно возвращены швейцарскими властями в Германию под тем предлогом, что их присутствие в Швейцарии может привести к росту антисемитизма. В своем служебном рвении швейцарская полиция даже предложила Германии поставить на удостоверениях личности всех евреев большую красную букву «J» — «юде», и немцы охотно согласились. За годы войны швейцарские власти отказались впустить в страну около тридцати тысяч еврейских беженцев из разных стран. Большая часть этих беженцев погибла в концлагерях.
Однако нет правил без исключения. Начальник полиции швейцарского пограничного городка Сент-Галль Пауль Гронигер выдал фальшивые въездные визы с более ранней датой почти трем тысячам еврейских беженцев, чем спас их от верной гибели. Вскоре власти обнаружили подделку — и Гронигер был уволен со службы, лишен пенсии и умер в нищете.
А правила продолжали действовать.
21
В Швейцарии Кнут попал в лагерь для интернированных лиц, откуда написал Еве в Тель-Авив, для конспирации говоря о себе в третьем лице:
«Наш друг Довид Кнут в Швейцарии с 1 декабря 1942 года. Он вам писать не может, но имеет право получать корреспонденцию (…) Кстати, Арнольд, у которого жена и ребенок остались во Франции, тоже здесь, в этом же лагере» [592] .
Дело в том, что ЕА решила перебросить за границу не только Кнута, но и Арнольда Манделя, который после своего ареста был на грани нервного срыва и поэтому представлял угрозу для ЕА.
Сам же Мандель сказал о швейцарском периоде своей жизни: «Бежал в Швейцарию, где был интернирован до 1944 года, после чего сражался в маки» [593] .
592
«Наш друг… этом же лагере» — из письма Кнута Е. Киршнер (фр.) от 6.6.1943.
593
«Бежал в Швейцарию… маки» — энциклопедия «Юдаика» (англ.) «Кетер», Иерусалим, 1971, т. 11, стр. 863.
Учитывая, что по возвращении Манделя из Швейцарии Франция уже была освобождена и маки расформированы. сражаться ему было нс с кем. А из переписки Кнута с Полонским явствует [594] , что ЕА полностью отказалась от упоминания имени Манделя в своей официальной истории.
22 мая 1943 года Ариадна благополучно родила мальчика.
Анна-Мари Ламбер, навестившая ее в родильном отделении тулузской городской больницы, вспоминает, что «…она вся сияла. И сказала: „Этот ребенок узнает свободу. Он будет жить в еврейском государстве!“» [595]
594
…из переписки Кнута с Полонским явствует… — письма Кнута Полонскому (фр.) от 15.5.1945 и 4.6.1945, архив Полонского.
595
…«…она вся сияла… в еврейском государстве» — А.-М. Ламбер, там же.