Трибред. Дилогия
Шрифт:
Потайная дверь, расположенная позади кресла директора, беззвучно "растаяла" в воздухе, стоило старику прикоснуться рукой к серебряной фигурке расправившего крылья феникса. Как только Альбус перешагнул порог, стена вернулась на прежнее место, и ничто больше не напоминало о существовании прохода.
Старик, и сидящий на его плече феникс, оказались в просторной круглой комнате, освещенной мягким белым сиянием, "льющимся" прямо с потолка. Пол состоял из черных и белых плиток, уложенных в виде концентрических кругов, в самом центре которых стояло крутящееся кресло, на стенах же, от пола до потолка, все пространство
– ну что, друг мой, посмотрим, кто как себя ведет?
– Альбус устроился в кресле, и взмахнул волшебной палочкой, после чего произнес слова "активаторы".
– Покажите мне всю правду.
По зеркалам, которых в комнате была ни одна сотня, прошла рябь, а затем вместо отражающей поверхности, в рамках появились двигающиеся картинки. Вот двое детей что-то обсуждают, склонившись над книгой, на другом изображении в переулке дрались несколько мужчин, в кабинетах министерских работников царила обыденная суета... и только глава отдела работы с общественностью, "работал" над своей секретаршей.
"ох молодость-молодость".
Дамблдор с сожалением отвел взгляд от этой картины... все же система слежения, задумывалась вовсе не для того, что бы подсматривать за чужой интимной жизнью, (что не мешало шантажировать тех, кто все же попался на измене, или других не менее порочных поступках). К сожалению, кабинет самого министра, оставался закрыт от взгляда пожилого волшебника, все же Фадж, проявлял недюжинный интеллект, и заботился о своей безопасности.
"ограбление... грабежи... арест... совещание палаты министров... совещание президента и главы разведки США...".
Если бы хоть кому-то стало известно о существовании этой комнаты, Альбуса не спасли бы ни его положение в обществе, ни богатства которыми он мог управлять, ни даже личная сила. Весь магический мир, обрушился бы на Дамблдора, желая лишить зарвавшегося старика жизни, или хотя бы средства сбора компромата.
"и тогда, мне пришлось бы использовать свои "козыри", раньше чем задумано по плану".
Когда-то в молодости, волшебник узнал, что "магловские" шпионы, для слежки и подслушивания, используют различные приспособления, имеющие общее название "жучки". С тех пор, по всему миру начали распространяться улучшенные версии этих "безобидных насекомых", которые стали глазами и ушами чародея, начавшего стремительно набирать силу и политический "вес". Но "белый", не остановился на достигнутом, и теперь, за многими влиятельными личностями, ведется непрерывная слежка глазами птиц, ушами кошек, носами собак... перечислять всех "агентов", было бы слишком долго.
Что бы не вызывать подозрений, пришлось создать и классическую "сеть" шпионов и осведомителей, которые считают себя основным источником информации для великого мага, чем последний бессовестно пользовался, сбывая ложные сведения своим противникам.
Мой мир огромен,
А я так скромен.
Вся жизнь - спектакль,
Я в ней актер.
Актер, лицедей,
Добряк и злодей,
Не ради людей,
А ради искусства!
Альбус начал медленно крутиться на кресле, взглядом "бегая" по зеркалам. От его внимания не ускользало ни одно, хоть немного важное происшествие магического и "магловского" миров. Что бы быть первым, сильнейшим
По жизни, играю,
Я все секреты ваши знаю.
Вы в зале, сидите,
И ваши нервы словно нити,
Надежно, пришиты, к пальцам моим.
Как же приятно было видеть, как начинаются, "протекают" и завершаются разнообразнейшие "комбинации", начинающиеся от простейших "трехходовок", и заканчивающиеся сложнейшими интригами, в которых участвовали сотни разумных. Временами политики "маглов", богатейшие предприниматели, военные преступники, главы древних магических семей, "маглорожденные" волшебники, а так же представители магических народов, годами трудились над достижением единой цели, и даже не понимали этого.
Вас обманули,
В грязь окунули.
Об этом вскоре,
Узнают все.
Придворный актер,
Умен и хитер,
Я тут, с давних пор,
Насквозь я, вас вижу.
Угрозы, насмешки,
Короны примеряют пешки.
На лицах, отметки,
Что все они марионетки.
Эй куклы, бегите,
Ешьте меня, вот он - я!
Кружение кресла ускорилось, и феникс, перебравшийся на спинку, что бы удержаться, был вынужден расправить крылья, а старик, словно повторяя движения птицы, раскинул в стороны руки, а его голос набрал мистическую силу, от которой задрожали стекла в зеркалах.
Я - роль, вы - сюжет,
Прольем, миру свет,
Кто прав, а кто нет,
Пусть судят, другие!
Угрозы, насмешки,
Короны примеряют пешки.
Уколы, их метки,
Но все они марионетки.
Эй куклы, бегите,
Ешьте меня, вот он - я!
(князь).
Кресло постепенно замедлилось, и белый огонь, "затопивший" глаза Альбуса Дамблдора, постепенно угас, а на лицо вернулось выражение добродушной сосредоточенности. Одно из зеркал, повторяло картину того, как Гермиона Грейнджер, еще одна талантливая первокурсница, расправилась с молодым троллем, сбежавшим из питомника школьного зоолога.
Опытный волшебник не мог не отметить того, что девочка почти не испугалась, совсем не растерялась, и неожиданно быстро нашла способ обойти природную невосприимчивость данного монстра, к направленным на него чарам. Прибежавшие на помощь к подруге мальчики, так и не успели поучаствовать в "приключении", да и сам замок, не чувствовал угрозы для ученицы, а потому не вмешивался до последнего момента. В крайнем случае, голову зверя разбил бы камень, выпавший из потолка, или пол раскрылся бы под ногами, а внизу уже ждали бы выращенные шипы.
"основатели были гениями... а ведь если бы я не взялся за ремонт, то к сегодняшнему дню, прекрасный, почти разумный голем, не отличался бы от обычной крепости".
Альбусу действительно было, чем гордиться, ведь именно благодаря его усилиям, школа чародейства и волшебства, сама способна обеспечивать безопасность учеников, что снимает очень многие обязанности с преподавателей, а так же облегчает работу больничного "крыла". А что касается ситуации с троллем: зоолог уже получил взыскание, а так же дал несколько клятв, благодаря которым им можно манипулировать, иногда отдавая прямые приказы, от исполнения которых невозможно отказаться.