Трибуле
Шрифт:
Внезапно лодка приблизилась к берегу. Она прошла мимо места, где притаился Манфред, и пристала к площадке напротив деревянного барака, о котором мы говорили в предыдущей главе.
«Завсегдатаи матросской таверны!» – подумал Манфред.
Но тут человек, сидевший на корме, поднялся, готовясь спрыгнуть на берег. Он находился в пятнадцати шагах от Манфреда, так что узнать его было нетрудно.
– Господин маркиз де Сансак! – пробормотал он.
И вот что произошло в ту самую минуту.
Манфред оглянулся на освещенные окна, где, по его мнению, в данный
Подчиняясь иррациональному импульсу, он вышел на освещенное место и тем резким, язвительным голосом, присущим ему в те моменты, когда более нежные чувства не владели его душой, закричал с оскорбительным смехом:
– Приветствую месье маркиза де Сансака, цвет французского дворянства! Какую прелестную девушку вы похищаете сегодня, маркиз? О! Не для себя!.. Для вашего хозяина!.. Какой ценой?.. Франциск щедро платит?..
Внезапно дверь таверны открылась.
– Вперед! Пошли! – послышались голоса.
Одновременно в криками на полянку выскочила дюжина вооруженных людей. Раздался звон оружия. Сансак жестом указал на Манфреда.
– Горите в аду! – прорычал тот. – Эти дворянчики еще трусливее, чем я предполагал…
И он с дикой радостью выхватил свою рапиру.
– Вот и представился случай совершить то большое путешествие, о котором я мечтал… Прощай, Лантене, брат мой!
И кончик его рапиры начал свой отчаянный танец, свойственный для фехтовальной манеры Манфреда. Кто-то глухо вскрикнул… Потом раздался еще один крик… Послышалось гневное ругательство, проклятие. Всё это были жертвы выпадов Манфреда.
Манфред медленно приближался к ограде Тюильри, полагая, что среди закоулков этого липового хозяйства он найдет удобное место для безнадежной защиты. Ошеломленные головорезы теперь нападали не столь отважно, предпочитая держаться на почтительном расстоянии от ловкого противника.
– Нападайте же, ничтожества! – кричал Сансак.
Но в атаку бросился Манфред.
Шок был ужасным. Коник рапиры летал в воздухе, клинок свистел, бил и колол. Еще трое разбойников упали на землю.
– Плохой вы бандит, – крикнул Манфред взбешённому Сансаку. – Вы не сумели набрать хороших убийц!.. О, еще один!.. Уже восьмой!
Восемь бандитских тел остывали на песке. Остальные разбежались в разные стороны. Манфред, опираясь на шпагу, гомерически расхохотался. В это самое время к Сансаку подошли еще двое.
– Посмейтесь, маркиз, вместе со мной! – предложил Манфред.
– Недолго ты будешь смеяться! – ответил маркиз и, выхватив шпагу, смело пошел на Манфреда.
А наш герой заметил чуть в стороне маленький домик, окруженный садом и каменной оградой. В ограде он приметил низенькую дверцу.
К ней и отступил Сансак, потому что двое появившихся кавалеров с обнаженными шпагами присоединились к Сансаку. Этот натиск они начали хладнокровно и молчаливо.
– Вся троица в сборе! – крикнул Манфред трубным голосом. – А я-то удивлялся, куда подевались эти змеюги… Добрый вечер, месье д’Эссе, похититель
– Смелее! На помощь! – заорал Ла Шатеньере. Подбежали пять или шесть наемников, увидевших, как трое дворян атакуют Манфреда.
В этот момент Сансак грузно грохнулся на землю.
Эссе и Ла Шатеньере вскрикнули от ужаса.
– Демон!
– Побирушки! [27]
– Смерть ему! Смерть! Манфред увидел перед собой острия семи клинков. Во главе убийц находились Ла Шатеньере и Эссе. Бандиты бешено рванулись в атаку… Рапира Манфреда парировала их выпады, но сама уколов не наносила. Ее владельцу на это просто не хватало времени.
Пролетело еще несколько секунд этого молчаливого и свирепого боя. Манфред уже считал себя погибшим.
Странная улыбка блуждала на его губах.
– Он наш! – рычал Ла Шатеньере, пытаясь достать своей шпагой Манфреда.
27
Побирушки (фр. capons) – этим словом на языке Манфреда обозначаются не только нищие, но и воры. – Примеч. автора.
Но его выпад нашел пустоту, и Ла Шатеньере злобно выругался.
Манфред исчез. Дверца, о которую он опирался спиной, внезапно отворилась.
Инстинктивно почувствовав за собой свободное пространство, молодой человек отступил назад, не выпуская из виду противников… Дверца сейчас же закрылась.
Из-за нее послышались крики досады, потом – проклятия и оскорбления.
А в саду, при лунном свете Манфред увидел женщину и низко поклонился ей.
Именно она отворила, а потом резко захлопнула садовую дверь. И этой женщиной была Мадлен Феррон!..
Она видела все из своего окна! Она была зрительницей этого неравного боя! Она видела атаку разбойников и их беспорядочное бегство… Она восхищалась этим незнакомцем, который в одиночку сражался с пятнадцатью бандитами.
А когда он оперся спиной о калитку ее сада, Мадлен поняла, что при новой атаке храбрец может погибнуть, она поспешно спустилась…
Разбойники бегали с той стороны стены, искали проход, ведущий в сад.
– Давайте вышибем дверь, – предложил Эссе.
Но озабоченный Ла Шатеньере показал ему на трупы, лежавшие то тут, то там…
– Сегодняшняя партия проиграна, – проговорил он с холодной злостью. – Отступаем!..
ХХХ. Невозможная любовь
Мадлен Феррон сжала руку Манфреда, как бы приказывая ему молчать. В этом зеленом уголке, где в течение десяти минут слышался звон оружия, снова воцарилось ночное спокойствие, и ничто больше не напоминало о происшедшей здесь только что драме, если не считать лежащих то тут, то там трупов.
Итак, Мадлен увлекла за собой молодого человека, который вложил шпагу в ножны и следовал за хозяйкой без сопротивления.