Тридцать четвертый мир
Шрифт:
– Но в подземном лазарете я видел… - начал Кай.
– Вы могли видеть в джунглях и компьютер… Когда припирает, современный абориген может пользоваться и электронным хронометром, но не станет ЖИТЬ по часам. С этим связаны какие-то древние архетипы. Счет времени - проклятье для них… Вот, прочтите это… Фонетические значки. "Пиджин". Здесь - мой перевод:
"Люди Земли заворожены Смертью. Они идут ей навстречу, считая шаги. Они не сводят с нее глаз. Знание Времени есть знание Времени Встречи с Небытием. Зачем оно тебе?"
– Мне не удалось соблюсти рифму…
– Иногда мне и самому хочется забросить подальше эти чертовы наручники, - заметил
– И учтите: это для вас, господа, носящие часы, - продолжал охваченный просветительским азартом приват-доцент, - час поутру - явление той же природы, что и час ночью или в обед. Для толкового аборигена утренний час также отличается от вечернего, как метр от фунта. Время ночью считают этими вот камушками. А днем - только вот этими. Причем играет роль что за день наступил - пасмурный или солнечный. Если час не равен часу, то уж день и подавно не равен дню… Да и любой такой день распадается на несравнимые периоды. И от вашего лично состояния зависит счет времени. Считается, что время сна, вообще, не существует… О счете лет и тысячелетий нет и речи. Да и зачем их считать? Если мудрецом изречена истина, то какая разница - вчера или в начале веков? Зло остается злом вовеки, а радость всегда истекает в мгновение ока. Зачем же считать время? Вот так, господа.
– Ну… А объективная хронология? Радиоуглеродный, скажем, метод?
– Для объективной хронологии нужны ископаемые. ОСТАНКИ. А биосфера Гринзеи прокручивает весь свой углерод в сотни раз быстрее, чем на Земле. Плоть разлагается, дерево гниет, металл ржавеет. Здесь нет культа вечного захоронения. Живое, погибая, дает новую жизнь. Только так. Это и догма туземной веры и констатация истинного положения дел на планете, одновременно… Камень… Иногда строения… Фундаменты и засыпанные русла каналов. Вот все, с чем приходится иметь дело, если не верить легендам. А между тем, на базе такой вот археологии и этнографии вырос и живет огромный рынок гринзейских древностей и антиквариата… Очень трудно поднимать голос против научных предрассудков, когда они подкреплены материальными интересами многих людей…
– Вы уверены в тех методах датировки, которые использовали сами?
– как можно более веско поинтересовался Гвидо.
– В криминалистике такие методы приняты испокон веку. Нейтронно-активационный анализ выявил в материале каменных изделий следы металла инструментов, изготовленных из типично земных материалов и по земным технологиям. В ряде случаев можно назвать конкретного изготовителя. Другие изделия могли быть обработаны в ручную… Тогда датировка почти невозможна, но подозрения остаются.
– Вернемся из эмпиреев, поближе к действительности… - Кай принял менее комфортабельную позу.
– Кто, по-вашему, адресовал к вам органы правопорядка: спекулянты антиквариатом, или… оппоненты Посла Окамы? Я, конечно, не прошу вас называть имя Советника Лэшли…
Лисецки выпрямился, словно его огрели кнутом.
– Вы должны понять… Тут не "или-или". Тут все взаимосвязано. Лэшли просто дал понять этой своре спекулянтов, что выставляет меня им на съедение. Ну а уж те постарались… Таким большим господам, как Советник, не надо самим пачкать руки в полицейских делах. Достаточно означить свою позицию… А вы говорите "или-или"…
– Вы считаете, что вас покарали за недогадливость?
– Вряд ли это называют недогадливостью. Советник прямо предупредил меня… Он объяснил мне, что именно хочет видеть в докладе.
– Что
– Этнографическая часть доклада должна была, по его мнению, прямо и недвусмысленно констатировать полную несовместимость принципов цивилизации аборигенов с включением Гринзеи в число Обитаемых Миров. И главное - с генеральным планом развития экспортной экономики. Это во-первых. А во-вторых, следовало покончить с "ползучей тенденцией" считать деятельность нервной системы туземцев разумной, в научном понимании этого слова.
– В чем-то таком вы только что почти убедили нас… - с еле чувствующимся в его голосе ядом заметил Гвидо.
Потрясенный приват-доцент уставился на капитана так, словно тот был ожившей каменной горгульей.
– Я потратил все силы и все то свое время, пока оставался на свободе, на то, чтобы убедить людей, что все наши замыслы совместного с аборигенами освоения Планеты, развития экспорта и производства, расцвет Колонии возможны в том и только в том случае, если мы перестанем предъявлять к аборигенам требования, которые уместны в доме для слабоумных или недорослей. Разум, знаете ли, имеет право быть разным. Очень разным… Только поняв истинную систему ценностей этого народа - а она вполне доступна для понимания - только поняв их истинные цели, мы уйдем в сторону от этого, ложного по сути своей, кровавого конфликта, в который глубже и глубже погружается этот мир… Если бы вы имели возможность ознакомиться с текстом Доклада…
– Мы имели такую возможность, - заверил его Кай. Лицо Лисецки перестало быть просто растерянным. Его высветило изнутри глубокое подозрение.
– Не знаю, чьи интересы вы здесь представляете, господа, но мне достоверно известно, что Доклад исчез - там на Земле - вместе с господином Послом… И вы не задали мне ни одного вопроса по существу. Ни о природе тех улик, которые фигурируют в деле, ни о показаниях свидетелей, ни…
– У нас было время навести справки непосредственно в Прокуратуре Колонии и в органах следствия. И будет возможность поставить вопрос о серьезнейших нарушениях законности, совершенных в отношении вас, перед самыми высокими инстанциями Колонии. Но сейчас мы расследуем убийство Посла Окамы. Убийство. Насильственную смерть, а не ИСЧЕЗНОВЕНИЕ, как вы выразились. И текстом Доклада мы располагаем среди прочих вещественных доказательств. Вас кто-то ввел в заблуждение…
Последовала пауза.
– Вы хотите сказать, что вы и есть те самые шишки, что прибыли с Земли разбираться в деле Посла, грохнулись в джунгли, а потом…
– Приятно слышать, что вас не лишили в тюрьме хотя бы удовольствия смотреть Ти-Ви… Вот мое удостоверение, - Кай продемонстрировал арестанту карточку.
– Я не знаю кому верить, господа. Но если Доклад в ваших руках… Что мешает предать его гласности?
– Я ожидаю санкцию Земли, - Кай откашлялся.
– Завтра предстоит слушание в комитете Парламента. Будут приняты важные решения. Думаю, мне будет разрешено ознакомить Президента и Парламент с основными положениями этого документа.
– Завтра. Завтра - это никогда не сегодня…
– Сейчас - это именно СЕГОДНЯ, - иронически заметил Гвидо.
– Полночь уже миновала. А теперь скажите, что движет Советником? Кто стоит за ним?
– За Советником Лэшли стоят все те, кто греет руки на этой проклятой войне, на липовой археологии, на…
– Такие были всегда. Но не пользовались таким влиянием… - несколько философски заметил Кай.
– У них не было такой поддержки, как Тайный Учитель.
– Тайный Пророк… - Кай задумался.
– Вот что. У вас сейчас будет время и будет возможность подумать.