Тридцать лет среди мертвых
Шрифт:
Дух. Мэри-Энн МакДональд. (Кашляет, почти задыхаясь, и плачет.)
Врач. Пожалуйста, не плачь! Почему ты все время плачешь?
Дух. Что случилось с мамой?
Врач. Ты ее потеряла?
Дух. Она ушла, и я не знаю, где она сейчас.
Врач. Мы поможем тебе. Как зовут твою маму?
Дух. Сара МакДональд. Вы вернете мне мою маму?
Врач. Мы поможем тебе. Где вы жили?
Дух.
Врач. Ты не попадешь к дьяволу.
Дух. Я не могу так искренне молиться и петь, как другие.
Врач. Да тебе и не нужно этого делать. Религия заключается не в этом. Мы непременно поможем тебе; вся наша работа направлена на то, чтобы помогать несчастным духам.
Дух. Я просто не знаю, что мне делать!
Врач. Ты утратила свое бренное тело – точно так же, как твоя мать. Мы не могли видеть твою мать и не можем видеть тебя. В настоящий момент ты пользуешься телом моей жены. Твоя мать была здесь, тоже находилась в этом теле, прежде чем пришла ты.
Дух. Значит, я ее потеряла навсегда?
Врач. За ней хорошо ухаживают. Мы отправили ее в лечебницу для духов. У нее религиозное помешательство, и она не захотела меня слушать.
Дух. Она утверждает, что, если она не будет постоянно молиться и петь, Бог не отпустит ей ее грехов.
Врач. Но это уже не имеет ничего общего с религией, это чистое безумие. Это не то, чему учил Иисус.
Дух. Вы видите большой пожар – вон там?
Врач. Нет, мы не можем его видеть. Где и что горит?
Дух. Весь дом в огне. Моя мать молилась и пела, как всегда. А я даже не знала, что происходит. Я спала и даже не почувствовала, что дом горит.
Врач. Перестань мучить себя этими воспоминаниями.
Дух. Когда я проснулась, я задыхалась, я не могла дышать.
Врач. Теперь все это в прошлом. В каком городе вы жили?
Дух. Этого я не знаю. Впрочем, секундочку, дайте мне подумать. Я была так растеряна, что ничего не помню. Мы только все время молились и пели, так что я просто была больна от этого, и мне это так надоело, что я теперь просто не знаю, что мне делать. Мы куда-то шли, но не пришли никуда. Мы снова и снова читали одни и те же молитвы. Я не знаю, что теперь со мной будет, потому что у меня нет такого религиозного чувства, как у моей матери.
Врач. Мы здесь стараемся помогать духам, попавшим в беду, и, когда ты отсюда уйдешь, ты станешь очень счастливой.
Дух. Хочу вам кое-что рассказать. Священник, к которому мы ходили в церковь, говорил: «Если вы не сделаете того-то и того-то, не будете каждый вечер молиться и не пожертвуете все, что у вас есть, церкви, то попадете в ад». Он еще говорил, что мы должны как можно меньше есть и спать на полу, чтобы истязать наши тела во имя Христа.
Врач. Этот священник сумасшедший.
Дух. Он говорил, что мы должны питаться только сухарями и водой. А еще он говорил, что я грешница
Я спросила его, разве Господь так беден, что ему нужны все мои деньги? На это он ответил, что этот вопрос внушил мне дьявол. Я работала очень много и тяжело, а мама забирала у меня все деньги и относила их в церковь. Я работала швеей в ателье, работала целый день, но каждый вечер мама вела меня еще и в церковь. Все, что она давала мне есть, – это кусок черствого хлеба и немного воды, – именем Иисуса.
Врач. А сколько же тебе лет?
Дух. Приблизительно 16 или 17.
Врач. А что ты шила в этом ателье?
Дух. Я шила пальто.
Врач. В Чикаго?
Дух. Нет, но мы жили в каком-то большом городе. Как он назывался, я не помню. Этот священник постоянно читал проповеди.
Врач. Теперь это все позади.
Дух. Иногда я спрашивала маму, почему мы постоянно должны петь и молиться. Я часто думала: ведь Бог – это любовь, и все мы Его дети. Почему же тогда Он заставляет нас так много работать и требует, чтобы мы истязали наши тела, так что не оставалось почти никаких сил? Да к тому же мы должны еще и отдавать Ему все наши деньги. Он что, такой бедный?
Врач. Господь не имеет ко всему этому никакого отношения. Только невежественные и сумасшедшие люди могут принимать эту чушь за чистую монету.
Дух. Но он же священник!
Врач. К какой церкви вы принадлежали?
Дух. Священник утверждал, что если мы не будем делать того, что он нам велит, то попадем в ад. Он говорил без умолку, а мы должны были внимательно его слушать. Я не знаю, почему, но после того большого пожара я уже не ходила на работу. Мне показалось, что это был пожар с землетрясением. Мне было плохо, я задыхалась и кашляла. Моя мама и я лишились дома, где можно было хотя бы переночевать. Священник сказал, что мы можем ночевать везде, если только будем работать и отдавать наши деньги Господу, тогда у нас все будет хорошо. Иногда мне очень хотелось купить себе новое платье; я зарабатывала немного, но, если бы мне было позволено оставлять деньги себе, я бы все же смогла скопить на платье. Но мама отбирала у меня все деньги. Она говорила: «Мэри-Энн, ты должна пожертвовать их Господу». Иногда я возражала: «Ну и пусть я попаду в ад! Мне кажется, это все же лучше, чем все время только слушать пустую болтовню о Господе». Не знаю, было бы это действительно лучше, но мне, по крайней мере, казалось, что это так.
Врач. Вся эта фанатичная дребедень – до последней капли самая гнусная ложь! Бог есть Дух и Бог есть любовь. Наш добрый Бог не имеет ничего общего с подобной дурацкой и фанатичной болтовней. Ему не нужны ничьи деньги.
Дух. Почему же тогда Ему их дают?
Врач. Да ведь Бог никаких денег не получает, их забирает себе священник! Богу они не нужны.
Дух. Богу вообще не нужны наши деньги?
Врач. Нет. Бог есть Дух. Дух невидим. Я говорю с тобой, а ты со мной, и все же ты для меня невидима. Мы не можем тебя видеть. Душа невидима. Ты видишь мое тело, но не мою душу. Бог тоже невидим, и Он не находится в каком-то определенном месте, как мы. Он – душа всего сущего.