Тридцать ночей

Китинг Эни

Я вырвалась из своих мыслей и снова очутилась в гостиной.

— Так, где ты встретила этого Оргазмического Нейта?

— Он один из строителей, занимающихся ремонтом спортзала Рида. Я вся насквозь промокла от пота, а тут он — в джинсах, каске и всё такое, — она снова захихикала.

— Строитель. Полагаю, я знаю, кто будет работать молотком и забивать гвозди.

Реаган рассмеялась и послала мне "я-буду-скучать-по-тебе" взгляд, но быстро убрала это выражение со своего лица. Она перемерила ещё четыре платья, но бордовое всё ещё числилось в лидерах. Час спустя она вышла за дверь, едва не навернувшись на своих Лубутенах¹³.

Оставив меня дома в шлейфе своих духов "Лолита Лемпика".

Потребовалось всего пятнадцать секунд на то, чтобы понять, что остаться дома в одиночестве было плохой затеей. Не было надобности готовиться к выпускным экзаменам, не нужно было подготавливать презентацию, да и без работы, я осталась наедине с огромным количеством времени на размышления. Я не могла себе этого позволить. Я начала маниакально убирать квартиру. Когда с уборкой было покончено, я передвинула мебель в гостиной, так как толкать, тянуть, ворчать от усилия и поднимать — всё это неожиданно оказалось действительно прекрасной затеей. По завершению, я восхитилась работой своих рук. Квартира даже перестала выглядеть как наш привычный дом, но, возможно, это было хорошо. Может быть, моё подсознание понимает, что грядут перемены, и оно выражает это таким вот странным образом.

Но вместо того, чтобы ощутить измождение, я чувствовала себя разгорячённой. Я направилась в свою спальню, но, увидев вещи, которые составляли весь мой мир, я почувствовала приступ тошноты. У меня немного было за душой, только то, что я смогла вместить в один большой чемодан, когда собралась пересечь океан. Я могла пересчитать свои сокровища по пальцам: набор моей мамы для каллиграфического письма, расположившийся у меня на столе; высушенная роза из её сада в пробирке; немного её одежды в шкафу; шахматы моего отца в верхнем ящике; фотография их, танцующих аргентинское танго, стоявшая на прикроватной тумбочке. В моей груди разверзлась пропасть, так что я ринулась из спальни обратно в гостиную. Моей новой целью стал мой компьютер, возраст которого мог соперничать с тираннозавром. Существовало лишь одно, что, как я знала, отвлечёт меня от всего: мой мистер Хейл.

Я заняла себя отслеживанием в Google упоминаний о нём с таким рвением, какое прикладывала к изучению органической химии. Как обычно, он не подвёл меня. Благодаря ему я ожила и почувствовала головокружение уже через несколько минут. Но, придя в смятение, как только появились его фотографии, мой сильно взволнованный разум заметил три характерные особенности.

Во-первых, нигде не было никакой личной информации о мистере Хейле. Это означало: либо он контролировал этот аспект, либо у него не было личной жизни. Первое предположение было более правдоподобным, а это свидетельствовало о том, что он, вероятно, что-то скрывает.

Во-вторых, у него нет ни деловых партнеров, ни отношений любого рода. Он окончил Университет штата Вашингтон со средним баллом успеваемости 4.0 за четырнадцать месяцев и год спустя основал "ХХ". Сейчас, в возрасте тридцати пяти лет, он контролировал более ста дочерних компаний. И всё это он делал в одиночку. Это говорило о том, что он был более одиноким, чем даже предполагал его равнодушный внешний вид, и у него, должно быть, была электростанция там, где у остальных людей находится мозг.

Ну и, в-третьих, на всех фотографиях он всегда был один, прислонившись либо к какой-нибудь

стене, либо окну. Никаких женщин. Никаких мужчин. Это могло быть признаком того, что он был отшельником, либо был равнодушен к половой жизни, или вообще был скрытым гомосексуалистом. Все варианты ужасно расстроили меня, поэтому я продолжила дальше и сконцентрировалась на его шраме. Так странно, что на таком красивом лице, этот изъян привлекал меня. Он делал его настоящим, в то время как всё остальное в нём было сюрреалистическим. Когда я начала задумываться о распечатке одной из его фотографий, и о том, чтобы положить её себе под подушку, я выключила свой тираннозавр и свернулась калачиком на диване.

Нагрузка сделала своё дело. Я, наконец, выдохлась и провалилась в сон в считанные минуты, мечтая о холодных сапфировых глазах.

Глава 10

Парадокс

Проснувшись в субботу утром, я почувствовала себя слегка утомлённой. Будильник сообщил, что было 8:30 утра. Я выдернула вилку будильника из розетки. Больше никакого расписания, больше никаких часов, больше никаких правил.

Еле волоча ноги, я шла по коридору в туалет, проходя мимо спальни Реаган. Всё также одетая в бордовое платье, она вырубилась прямо на кровати. Нейт, должно быть, оказался хорош в заколачивании свай, нежели гвоздей. Я накрыла её любимым шерстяным одеялом и прикрыла дверь. Если кто-то и заслуживает истинной любви, так это она. Я улыбнулась, вспомнив о её доске Pinterest¹⁴ со свадебными идеями.

Час спустя после того, как приготовила имбирный чай для Реаган, я отправилась в лабораторию, чтобы провести инструктаж Эрика Ли, который впоследствии заменит меня. А что потом, да кто его знает? Впервые в жизни у меня не было плана. По пути в лабораторию я упражнялась в попытке усовершенствовать свой американский акцент. Прошло четыре года, а я до сих пор не смогла освоить ротические¹⁵ переливы языком. Несмотря на это, у меня стал лучше получаться сленг.

Как только я вошла в двери лаборатории, повторяя "вите-а-мин", а не "вит-а-мин", я застыла на месте. Прямо внутри лаборатории, около вытяжного шкафа, я заметила легко узнаваемую голову с зачёсанными назад тёмными волосами, напряжённые, широкие плечи, обтянутые светло-серым свитером, и очень упругие ягодицы, облачённые в тёмные джинсы. Не веди себя, как безрассудная дурочка. И не пускай слюни.

— Ах, вот и она, — сказал Эрик, выглядя при этом немного напуганным. Дрожали даже очки и ручки в его карманном чехле.

Мистер Хейл повернулся и практически просветил меня насквозь взглядом, задержав свой пронзительный взгляд чересчур долго на моих ключицах, выглядывающих из-под свитера с вырезом "лодочка". Цвет его глаз едва уловимо сменился с сапфирового на бирюзовый. Почему его глаза так делают?

Не спеша он пошел в мою сторону. Я попыталась успокоить своё сердцебиение, чтобы никто из здесь присутствующих и вплоть до самого Лондона не услышали его.

— И снова здравствуйте, мисс Сноу, — его голос превратился из Арктической тундры в весну на Аляске. Гениально.