Тридцать ночей
Шрифт:
Я опустила историю о длинном, извилистом пути, который прошла за последние четыре года, о лапше быстрого приготовления "Топ Раменс", зависимости от других. Это испортило бы настроение.
— Должно быть, вам было очень трудно, — произнёс он мягко.
— У меня бывали такие времена. Хотя теперь гораздо лучше. Я скучаю по ним до сих пор, но сделала всё возможное, чтобы сохранить их дело живым. К примеру, пищевая добавка, которой мой папа был настолько увлечен. Большинство дней, я просто чувствую себя очень везучей в том, что была настолько безоговорочно любима, пусть даже и короткий период времени.
—
— Спасибо. Мне бы хотелось в это верить.
У меня было ощущение, что он пытался поймать мой взгляд, но я усиленно помешивала свой уже остывший горячий шоколад. Призрачная дыра опустошала мою грудную клетку. Не потому, что мне недоставало чего-то утраченного, а по той причине, что я лишилась того, чего у меня никогда уже не будет. Я беспокойно возилась со своими часами, или если быть точнее с часами моего папы "Сейко".
Мистер Хейл тоже посмотрел на них, и его взгляд смягчился. Неожиданно, я осознала, что он всё понял.
— Да, они принадлежали моему папе. Я знаю, что они мужские, но не могу представить на себе нечто иное, — рефлекторно я взглянула на часы мистера Хейла.
Это были часы "Одемар Пиге"16, которые, вероятно, стоили гораздо больше, чем год платного обучения в Риде. Он спрятал руку под стол, выглядя при этом чуть ли не смущённым.
— Нет необходимости прятать ваши часы Джеймса Бонда, мистер Хейл. Поверьте мне, сироты не любят заставлять других чувствовать себя некомфортно. Совсем наоборот, я рада за вас, — я вложила как можно больше честности в свой голос.
Очевидно, он утаивал нечто тёмное в себе, и вопреки этому, или возможно из-за этого, получалось это у него очень хорошо. Он должен гордиться, а не смущаться.
— Ваши родители тоже, должно быть, гордятся вами, — сказала я.
Его глаза распахнулись, и взгляд потерял фокус, словно если бы в глубинах его глаз сместились тектонические плиты. А затем его глаза стали спокойными.
— Если я когда-нибудь продам свою добавку, то пришлю вам фотографию своих часов "Одемар", — пошутила я, дабы вырвать его из раздумий, которые так сильно опустошали его глаза.
Это сработало. Он вернулся, на лице появилась меланхоличная улыбка.
— Или, может быть, вы узнаете, что выиграли в лотерею, мисс Сноу.
Неожиданно "мисс Сноу" стало резать слух.
— Вы можете называть меня Элиза, мистер Хейл. Или Иза.
— Элиза.
Он кивнул.
Моё тело загудело от того, как прозвучало моё имя на его устах. Он не предложил мне того же. И это было хорошо. По какой-то причине, произнести Айден было бы слишком для меня. Словно в тот же миг, как только я произнесу его имя вслух, я стану связанной с ним ощутимым образом. Но после того как я стала свидетелем противоречий ямочки-и-шрама, его ума, а теперь и его отзывчивости, у меня было ощущение, что если я позволю себе подойти чересчур близко к Айдену Хейлу, это будет пожизненным заключением. Неожиданно мне захотелось уйти.
— Я лучше пойду. Мне ещё нужно массу информации загрузить в бедного Эрика.
Он встал из-за столика вместе со мной.
— Я провожу тебя до лаборатории, Элиза.
Он оставил
Глава 11
Дом солнца
К полудню пасмурная погода сменилась на полноценный проливной дождь. Я съёжилась в своей куртке, пока ехала на автобусе номер 6 к Солисам, стараясь не думать о мистере Хейле или о своей нелепой реакции на него. Когда я проиграла в этом сражении, то принялась повторять периодическую таблицу до тех пор, пока автобус не подвёз меня к крошечному дощатому домику Солисов, расположенному в районе иммигрантов на проспекте Норт Вильямс.
Хавьер поддерживал дом семьи Солисов окрашенным в холодный белый цвет. Горшки с жёлтыми нарциссами рядами стояли на окнах, которые Мария задрапировала кружевными занавесками. На почтовом ящике не было имени, только лишь цифры. Американская мечта Солисов воплоти. Как и моя. Я знала здесь каждый укромный уголок и закоулок. Мускатный орех на кухне Марии, чистящее средство с запахом лимона, диван, который служил кроватью для Хавьера, так как его комната была переделана под студию.
Я бросилась к двери, постучала всего один раз и тут же вошла внутрь.
— Это я, — уведомила я о своём приходе.
Младшие сестрички Хавьера выбежали из гостиной комнаты и крендельками обернулись вокруг моей талии. Вслед за ними вышел и сам Хавьер, за ухо у него был заложен карандаш. Они выполняли домашнее задание. Мария была на работе, даже, несмотря на то, что сегодня была суббота. В углу, на кухне стояло пустое инвалидное кресло Антонио — вероятно, он отдыхал. После того, как в прошлом ноябре с ним произошёл несчастный случай на стройке, он был слаб, невзирая на физиотерапию, которую он проходил по четвергам.
— Вот, лови — новые краски, — сказала я, бросив Хавьеру доверху набитый баночками с краской пакет с застёжкой.
Одно из преимуществ быть химиком? Ты можешь создавать в лаборатории такие вещи, как собственный шампунь, увлажняющий крем для соседки по комнате или акриловые краски для своего де-факто брата.
Он поймал пакет.
— Спасибо! Дентон до сих пор не против этого?
— С ума сошёл? Он считает, что я должна запатентовать формулу.
Он кивнул и поставил пакет с красками на столешницу. Я начала прибираться на кухне, тогда как девочки в подробностях рассказывали мне, как прошёл их день.
— Всё ещё без горячей воды? — спросила я Хавьера, наряду с тем, что Изабелла рассказывала мне о своём тесте по биологии.
— Потребуется ещё три новые картины, чтобы я смог купить новый нагреватель, — он пожал плечами, помогая Изадоре отрабатывать балетные пируэты.
К тому времени, как я протёрла столешницу спиртом, Бель и Дора вернулись к выполнению домашнего задания, разместившись за кухонным столом, а Даниэла начала рисовать в альбоме, одновременно с этим четырёхлетняя Анамелия стучала по игрушечным барабанам.