Тридцать ночей
Шрифт:
— Мистер Солис, я Кристофер Бенетто из фирмы "Бенетто и Бриггс". Приношу свои извинения, что не смог встретиться с вами в центре предварительного заключения. Я получал материалы по вашему делу.
Бенетто осмотрел зал заседания. Его взгляд немного задержался на нас с Реаган. Они с Хавьером очень тихо перешёптывались, держась поодаль от Бейли. После некого разговора вполголоса, Бенетто зашагал в нашу сторону.
— Мисс Сноу, мисс Старр, вы обе подтверждены документами?
— Да, сэр. Мне предоставлен период отсрочки, а Реаган — гражданка.
— Хорошо. Послушайте. Я настоятельно рекомендую не произносить ни
Я поняла, чего он не произнёс. Хавьер работал незаконно, и я была тому свидетель. Если я не удержусь и заговорю в его поддержку, то ICE начнёт меня допрашивать под присягой, и тем самым я могу навредить Хавьеру.
— Кто-то его сдал? — я попыталась заговорить, но мой голос вырывался свистящими дуновениями воздуха.
— Да. ICE получило анонимный донос. Должно быть это был кто-то, кто знал, когда и где будет Хавьер.
— Это был Департамент Юстиции? Они вели расследование по кое-каким делам, — предположила я.
Реаган вскинула бровь от услышанной новости, но я сильнее сжала её руку. На эту историю у нас позже будет время.
Бенетто покачал в отрицании головой.
— Нет, я проверял. Департамент, похоже, закрыл расследование и занялся ведением судебного преследования Фейна. Донос пришёл откуда-то ещё — до того, как Департамент Юстиции закрыл досье.
Неспособная сделать что-нибудь полезное с полученной информацией, я сосредоточилась на других ужасных последствиях.
— Означает ли это, что ICE теперь придёт и за его родителями?
Впервые за всё это время Бенетто улыбнулся.
— Это маловероятно. Недавние президентские указы требуют ICE сосредоточиться на первоочередных случаях. Они не будут тратить ресурсы на его родителей. И даже если они это сделают, они не депортируют их, а малолетних девочек оставят одних. Но всё же, лучше, если его родители будут держаться в стороне — избегать львиного логова, так сказать.
Я втянула в себя немного воздуха — на один ужас меньше, но ещё слишком много предстоит пережить.
— Мистер Бенетто, что насчёт вознаграждения? У Хавьера нет столько денег и —
— Не переживайте, мисс Сноу. Я могу вести это дело на безвозмездной основе, к тому же договоренности о гонораре являются конфиденциальностью. Я не могу обсуждать их с вами, но о нём позаботятся.
— Как вы узнали о Хавьере? — кое-что не сходилось.
Как Бенетто мог узнать о случайном иммигранте, которого задержали?
— Я не могу обсуждать и этот вопрос. А теперь, если вы меня простите, — он закончил обсуждение кивком головы и направился обратно к Хавьеру.
Они возобновили своё перешёптывание. Я не сводила с Хавьера глаз, симбиотическая нить держала нас связанными друг с другом.
ICE появилось во всем блеске. Один адвокат и два сотрудника службы поддержки. Когда они прошли мимо нас, взгляд адвоката задержался на нас с Реаган. Он занял своё место за столом, выложив огромные пачки бумаг, и занялся тем, что начал что-то строчить в документах. Я отвела взгляд в сторону, когда его рука неистово начала перелистывать листы, и сосредоточилась на Хавьере. Единственным признаком, говорящим о том, что он дышал, были незначительно
На двенадцатый подъём его плеч, почтенный судья Лопез вошёл в зал, и мы все встали. Судья наблюдал за Хавьером, пока тот присягал "говорить только правду, и ничего кроме правды, да поможет ему Бог".
Да поможет ему Бог? Чей Бог? Кому он присягал? Правительству, которое не хочет признавать его? Как вы можете признавать слова человека, но не его жизнь? Какие удостоверения личности мы имеем, однако, как мы проживаем свою жизнь?
ICE начало своё дело: Незаконный иммигрант в течение десяти лет. Не имеет прав на получение освобождения от депортации. Анонимный источник информации упомянул о художественных принадлежностях и рамах картин. Свидетельские показания указывают на то, что он где-то работал незаконно. У него есть сообщник, который будет его укрывать. Он скроется. Он не должен быть освобожден под залог. ICE осыпало ударами Хавьера. Он порождение закона, а не природы. Не человек, чужеземец. Не подкрепленный документами, нелегал. Ни члены семьи, соучастники.
Когда ICE закончило свою речь, Бенетто занял оборонительную позицию: Хавьер приехал в страну, будучи подростком. У него есть младшие сестры, которые являются гражданами, они талантливы, но финансово полностью зависят от него. Его отец получил травму. На нём не числится досье преступника. Он вернётся на слушание. Он должен быть освобожден под залог. Тактика Бенетто была проста: вывести на первый план мужчину, сына, брата, а не закон.
Наконец-таки, всё это закончилось, и на мои барабанные перепонки сошла тишина. Черты лица судьи Лопез были непроницаемы. Он беззвучно постукивал своим карандашом по столу судьи.
Холодно... я босиком... больничный халат вздымается волнами вокруг меня... ряды встроенных в стену боксов из нержавеющей стали, дверцы закрыты.
— Иза? — тревожно прошептала мне на ухо Реаган.
Я вынырнула из своих воспоминаний, как раз в тот момент, когда голос судьи заполнил зал.
— Мистер Бенетто, есть ли у вашего клиента законное основание, которое может позволить ему остаться? Брак с гражданкой или дети?
— На данный момент нет, Ваша честь. Однако у него имеются не терпящие отлагательства обстоятельства в семье. Мы будем решительно придерживаться данного обстоятельства.
— У них у всех есть нетерпящие отлагательств обстоятельства, мистер Бенетто, но вопрос о его выдворении из страны передо мной сегодня не стоит. Мне требуется принять решение о возможности его освобождения до той поры.
— Я понимаю, что у мистера Солиса сильные связи с этой страной. Но, к сожалению, ничего из этого не даёт ему установленного законом основания для освобождения. Наоборот, эти связи делают из него подсудимого, которого не рекомендуется освобождать под залог, из-за большой вероятности, что он скроется от правосудия. У него есть причины для побега и невозвращения, если я его освобожу. Залог отклоняется. Он останется под арестом, но я назначу слушание по вопросу его депортации из страны на более ранний срок, на пятнадцатое июня. Я проверю ваше заявление о его роли в обеспечении благополучия сестёр за это время. Объявляю заседание закрытым.