Тридцать один день
Шрифт:
– Где сейчас может быть твой дядя?
– Понятия не имею, - лгать он умел - это факт.
За окном было черным-черно. Казалось эта кухня - единственный уголок света среди бесконечной темноты. Хорошо, что у меня нет кота. Никто не ждет меня и не волнуется из-за моего отсутствия.
– Такое раньше случалось?
– Нет. Не помню.
Я пошла в гостиную. Устроившись в кресле, я уставилась в окно. Темно, ничего не видно. Всё одно и то же. Надеюсь, Виктор Иванович скоро объявится. Мне страшно оставаться здесь. Плечи саднят. Нужно сходит в ванную, оценить масштаб
Ванная. Оранжевый кафель и огромное зеркало. Я сняла свитер и сразу же увидела ИХ. Огромные сливового цвета синяки, браслетами сомкнулись на моих плечах. Черт! Как же больно. Прикоснуться невозможно. И что мне с этим делать? Нужно их чем-нибудь помазать. Где у них аптечка?
Не найдя в ванной ничего, кроме пластыря, я решила спросить Мишу где у него аптечка. Всё-таки это его квартира. В гостиной я его не обнаружила, на кухне тоже. Остается спальня. Когда я вошла, он лежал посреди кровати, заложив руки за голову (поза мечтателя?).
– Миша, где у тебя аптечка?
– Зачем?
– Синяки очень болят,- я сказала это как можно спокойнее.
Он вскочил, ища тюбик с мазью, который вскоре был вручен мне. Не став благодарить, я направилась обратно в ванную. Я старалась втереть мазь как можно аккуратнее, но всё равно шипела от боли. Так, с этим покончено. Нужно проверить телефон, может батарея не полностью села.
Зашла в спальню. Миша воюет с одеялом, пытаясь сделать эдакий кокон. Телефон я вроде бы положила на тумбочку....
– Миша, ты мой телефон не видел?
– Нет. Потуши свет.
Он с головой нырнул под одеяло. Ну да, я тоже терпеть не могу спать при свете.
С тех пор, как я вышла из спальни, меня не покидало смутное чувство тревоги. Где может быть мой телефон? Нужно проверить на кухне, заодно и ключи поищу. Мне абсолютно не верилось, что где-нибудь не запрятаны запасные ключи от квартиры. Миша либо ничего не знает, либо врет. Хотя какой в этом смысл? Да и не особо он радуется моему обществу. А если я не найду способа уйти отсюда? Еда-то походу в сильно ограниченном количестве. Зря я об этом вспомнила. У меня с утра маковой росинки во рту не было.
Не радостная картинка вырисовывается....
Шкафчик за шкафчиком я осмотрела всю кухню. Ничего. В гостиной то же самое. Впрочем, я не удивлена. Я решила отдохнуть. Нужно еще коридор осмотреть. Да и в глубине души я ожидала, что вот-вот придет Виктор Иванович, и этот кошмар закончится. Легла на диван. Довольно мягкий он радостно принял меня в свои объятья.
Сон всё не шел и не шел. Я уже совсем отчаялась, когда услышала истошный нечеловеческий вопль. Подскочила. Кажется из спальни. Миша. В крике было столько боли.... Вдруг он оборвался. Тишина. Зловещая. Может сходить проверить как он? Как бы в насмешку, у меня закружилась голова. Нужно перевести дух. Я села на диван. Спокойнее. Я тянула время..., и, да, мне попросту было страшно. Уж слишком много боли принес мне мой новый клиент. Прошло уже пять минут, а я всё никак не могла заставить себя сходить в спальню.
Хватит. Я медленно и спокойно поднялась. Вот так. Шаг за шагом я подошла к дверям в спальню. Тихо. Я приоткрыла дверь. Внутри
Я неуверенно позвала его:
– Миша....
Он дернулся. Поднял голову. Я присела рядом с ним:
– Что случилось?
Молчание. Я не решалась сказать что-либо еще. Тишина окрашивалось во все более и более темные тона. Несмело коснулась его плеча. Миша повернулся ко мне. Стало неуютно. Казалось, даже сквозь мрак комнаты, он видел мое лицо.
– Ты пришла, - его голос стал тихим и хриплым.
Тело словно льдом сковало:
– Они тоже приходили. Звали меня. Тянули за собой. Знаешь, их лица стали углями. И руки. Всё тело. Почему ты оставила меня? Мне страшно....
Миша порывисто прижал меня к себе. Я не стала сопротивляться. Себе дороже. Надеюсь, Виктор Иванович скоро придет.
Нужно разговорить Мишу. Похоже, он уже начал доверять мне. Прекрасно. Дело за малым, нужно только подтолкнуть его к рассказу. Но не сейчас.
Вскоре я почувствовала, что он уснул. Его сердце медленно и спокойно отсчитывало мгновенья его жизни. Этот звук был лучше всяких колыбельных. Мне было вполне комфортно. Я провалилась в сон.
Кто бы сомневался, но мне приснился кошмар. Я стою у обрыва. Внизу, разбиваясь о скалы, бушуют волны. Где-то там, за спиной, высокие сосны подпирают небосвод. Ветер с силой бьет в лицо. Старое выцветшее платье развевается в разные стороны. Я набираю разгон и прыгаю вниз. Падение длится вечность. Но вот уже надомной сомкнулись стена воды. Тело оцепенело. Я пытаюсь барахтаться, но что толку? Я иду ко дну. В легких не осталось воздуха....
Г лава 3
Я проснулась с громким вздохом. Воздуха не хватало. Я вырвалась из, ослабевшей за время сна, Мишиной хватки. Встав на ноги, кинулась к окну. В комнате было жарко, как в аду. Шерстяной свитер прилип к спине. Распахнув шторы, я поняла, что день уже в самом разгаре. Открыла окно. Ах, так-то гораздо лучше. Сквозняк ласково коснулся лица.
Миша шагал тихо и легко. Застыв рядом со мной, он с наслаждением вдыхал вкусный морозный воздух. Мне всё еще было жарко, и я отодвинулась от него. Прохлада была так приятна, что на миг я забыла обо всем.
– Так хорошо,- я улыбнулась.
Я не ждала от него какого-либо ответа, поэтому сильно удивилась, когда он вдруг заговорил:
– Да. Прохладно. Ты замерзла.
– Нет, тебе кажется.
Я покривила душой. Распаренное тело вмиг остыло, и меня уже слабо потряхивало от холода.
– Я хочу на улицу. Погулять в парке.
Он молчал.
– Скорее бы выпал снег. Люблю, когда он мягкий и пушистый устилает землю. Там, где я выросла, зимой почти каждый день шел снег. В поле свирепствовала метель. Иногда из-за сильных морозов, нам в школе устраивали каникулы. Тогда мы всей гурьбой играли в снежки.