Тридцать шесть валентинок
Шрифт:
— Полагаю, это означает, что мне стоит отточить свое мастерство убеждения.
Она покраснела, и он понял, что она думает об их поцелуе.
Это доставило ему удовольствие, так как сам он на протяжении последних дней не мог думать ни о чём другом. Осознание того факта, что и она переживает то же самое, сделало его муку немного терпимее.
Но сейчас было не время и не место для обольщения, так что он решил узнать, насколько сильно она обманула его насчёт своего умения кататься.
— Насколько хорошо
Нисколько не запнувшись, она отъехала от него на несколько футов и внезапно резко остановилась.
— На самом деле достаточно хорошо, — ответила она.
— Насколько хорошо?
Она довольно хитро улыбнулась.
— Действительно хорошо.
Он скрестил руки на груди и повторил:
— Насколько хорошо?
Она взглянула на лёд, оценивая расстояние до окружающих их людей, затем сорвалась с места и очень быстро направилась прямо к нему.
И когда он был уже убеждён, что она врежется в него, повалив их обоих на лёд, она сделала изящный поворот и объехала его, остановившись там же, откуда и начала — напротив него.
— Впечатляет, — пробормотал он.
Она радостно улыбнулась.
— Особенно для того, кто не умеет кататься в принципе.
Она не перестала улыбаться, но в её глазах появилась робость.
— Есть еще какие-нибудь трюки? — поинтересовался он.
Она пребывала в нерешительности, поэтому Дэвид добавил:
— Давайте. Похвастайтесь. Я вам разрешаю.
Она засмеялась.
— O! Ну, если так… — Она отъехала на несколько шагов, затем остановилась и озорно посмотрела на него. — Я бы никогда не посмела сделать этого без вашего разрешения.
— Конечно же, нет, — пробормотал он, и его губы при этом подергивались.
Она оглянулась, очевидно, чтобы убедиться, что для её маневров было достаточно места.
— Никто даже не едет в нашу сторону, — сказал он. — Лёд весь ваш.
Она с сосредоточенным видом проехала несколько ярдов, пока не набрала достаточную скорость, и тогда, к его полному удивлению, она завертелась.
Волчком. Он никогда не видел ничего подобного.
Её ноги ни на секунду не оторвались ото льда, но непонятным образом она вращалась. Один оборот, два, три…
О, Боже! Она сделала пять полных оборотов, прежде чем остановилась, всем своим видом излучая радость.
— У меня получилось! — воскликнула она, смеясь.
— Это было потрясающе, — сказал Дэвид, приближаясь к ней. — Как вам это удалось?
— Я не знаю. Мне никогда ещё не удавалось сделать пять оборотов. Всегда получалось три, если повезёт, то четыре, а в большинстве случаев я просто падала. — Сюзанна говорила быстро, вся во власти возбуждения.
— Напомните мне не верить вам, когда вы в следующий раз скажете, что чего-то не
По какой-то причине его слова вызвали у неё улыбку. Улыбка коснулась не только губ, она озарила и её сердце, и душу. Последние месяцы ей казалось, что она неудачница, всеобщее посмешище. Она вынуждена была постоянно напоминать себе о том, чего она не может и не должна делать.
А теперь этот мужчина — этот замечательный, красивый, умный мужчина — говорил ей, что она способна сделать всё.
И, поддавшись волшебству момента, она почти поверила ему.
Сегодня вечером она заставит себя вернуться к реальности, вспомнит, что Дэвид — граф и, что ещё хуже, он Мэнн-Формсби, а она, скорее всего, пожалеет об общении с ним. Но в тот момент, когда солнце подобно бриллиантам сверкало на снегу и льду, когда холодный ветер, казалось, пробуждал её после долгого, глубокого сна, она собиралась наслаждаться жизнью.
И она засмеялась. Засмеялась прямо там и тогда. Ей было всё равно, как она выглядит со стороны или даже если все смотрят на неё, как на сумасшедшую. Она смеялась.
— Скажите мне, — сказал Дэвид, подъезжая к ней. — Что вас так рассмешило?
— Ничего, — ответила она, переводя дух. — Не знаю. Я просто счастлива, вот и всё.
В этот момент в его взгляде что-то изменилось. Он и раньше смотрел на неё со страстью, даже с вожделением, но сейчас она видела нечто более глубокое. Словно он неожиданно нашёл её и никогда больше не хотел сводить с неё глаз. Возможно, это был выработанный взгляд и он уже использовал его с тысячами женщин, но как же сильно Сюзанне не хотелось в это верить.
Она так давно не чувствовала себя особенной.
— Возьмите мою руку, — сказал он, и она повиновалась. Вскоре они молча заскользили по льду, двигаясь медленно и плавно и избегая столкновения с другими катающимися. И тут он задал ей вопрос, которого она от него никак не ожидала. Его голос был тихим и намеренно небрежным, но его волнение выдавало то, как сильно он сжал её руку.
— Что, — спросил он, — вы нашли в Клайве?
Каким-то образом Сюзанне удалось не споткнуться и не поскользнуться, и, когда она отвечала, её голос прозвучал ровно и спокойно:
— Вы так это сказали, словно не очень хорошо относитесь к своему брату.
— Ерунда, — ответил Дэвид. — Я жизнь готов отдать за Клайва.
— Да, конечно, — сказала Сюзанна, так как в этом она не сомневалась ни на минуту. — Но нравится ли он вам?
Прошло несколько секунд, их коньки коснулись льда восемь раз, прежде чем Дэвид наконец ответил:
— Да. Все любят Клайва.
Сюзанна пристально взглянула на него, намереваясь отчитать за уклончивый ответ, пока не поняла по выражению его лица, что он собирается продолжить.