Тридцать сребренников рублями (= Кинжал)
Шрифт:
– Ты это кого убеждаешь? Меня или себя?
– внимательно поглядел на друга Вениамин.
– Если меня, то не трать на это зря свою энергию. Я абсолютно уверен, что действительно лишь очень и очень хороший человек будет пользоваться своим служебным положением, дабы добыть необходимые сведения столь неблагодарной личности как ты... Ведь сведения-то эти предназначаются просто частному лицу, не имеющему к настоящему времени уже ни малейшего отношения к МВД.
Приметив широкий прогал между автомобилями, теснящимися перпендикулярно бордюру как неровные разнокалиберные зубы на многострадальных деснах
– Мне кажется, - меж тем лениво продолжал Вениамин, - твою Лидию существенно больше этого букета порадовали бы пара часиков, проведенных в твоем обществе.
– Ты случайно дамские романы не почитываешь, старик?
– поинтересовался Денис, - А то мне что-то подозрительны твои рассуждения...
– Ладно, умник, давай топай, - махнул рукой Вениамин.
– Привет Лидии и - жду.
Вышедшая по звонку Дениса Лидия сразу увидела в руках Дениса обещанный букет.
– Ой, какая прелесть!
– воскликнула она, беря цветы.
– Признаюсь, мне ещё никогда не дарили таких букетов.
– Это потому, что наш брат, мужик, груб и невнимателен. Такую женщину как ты следует забрасывать цветами.
– Ох и льстец же вы, уважаемый Денис Евгеньевич! Ох, льстец... улыбнулась Лида.
– Но, ты не молчи, говори... Грешна я, сознаюсь комплименты твои мне весьма приятны.
– Я очень рад.
– Ладно, не напрягайся. Жаль, конечно, что ты имеешь обыкновение появляться лишь в рабочие часы, когда ни у тебя, ни у меня нет времени, она внимательно поглядела в глаза Дениса и протянула ему небольшой сверточек.
– На, держи. Тут кассета.
– Спасибо.
– Вчера твоей Клюевой вновь звонил её кавалер, - переходя на будничный деловой тон, сообщила Лида.
– А откуда, удалось выяснить?
– Да, - кивнула Лидия.
– Из автомата, что на выходе из метро "Комсомольская"-кольцевая. Видимо, сей господин предпочитает звонить из людных мест.
– А что, были ещё звонки?
– Были. В том числе и твой.
– Понятно. А звонили..?
– Трое мужчин и одна женщина, - ответила Лида.
– Вот, держи. Я тебе приготовила справку. Тут - время звонка и адрес, откуда он поступил. Но ты особенно не обольщайся - все собеседники Клюевой предпочитают беседовать с ней исключительно из телефонов-автоматов.
– И женщина тоже?
– И женщина, - подтвердила Лидия.
– Эта звонила из холла поликлиники водников.
– Ясно... Ты уж извини, Лидуш, но мне очень важно выяснить что удастся о некой Ананьевой Веронике Петровне, а также об Решетникове Игоре Измайловиче. На, я тебе тут записал для памяти на листочке.
– Что, понравились её имя и его отчество?
– улыбнулась молодая женщина.
– Скорее, не понравились они сами.
– Ладно, постараюсь дать тебе сведения на всех Решетниковых Игорей Измайловичей, а также на Ананьевых Вероник Петровн... Еще что?
– В общем-то да...
– Денис замялся, всем своим видом демонстрируя сомнение.
– Ну так что там?
– нетерпеливо поторопила его Лида.
– Мне очень важно выйти на - как ты выразилась - "кавалера"
– Ты хочешь, чтобы мы нашли его по характеристикам голоса?
– Да, - кивнул Денис.
– Могу я попросить тебя об этом?
– Попросить точно можешь. Однако должна сразу разочаровать тебя такая операция не совсем в моей компетенции. Так что обещать тебе ничего не буду, но попытаюсь.
– Спасибо, милая.
– Пожалуйста... И это все, вымогатель?
– Да вроде бы все, - задумчиво протянул Денис.
– Только я не вымогатель.
– Тогда кто же ты?
– Смиренный проситель у парадного подъезда. Ведь у вымогателей не может быть ангелов-хранителей. А у меня есть. Ангел-хранитель, ангел-покровитель.
– И этот ангел - конечно же я?
– догадалась Лидия и широко улыбнулась.
– Естественно. Кто же еще?
– Подхалим. Хотела бы я знать, сколько у тебя по Москве таких ангелов...
Пока Денис беседовал с Лидией, Вениамин сидел, скучая, на заднем сиденье машины. От нечего делать он разглядывал стоявшие поблизости машины и многочисленных прохожих, отдавая предпочтение молоденьким представительницам прекрасного пола. А одна из них, прошедшая как раз к стоящей неподолеку "Оке", была так хороша, что у Кислярского появилось жгучие желание выскочить из машины, так или иначе завести с незнакомкой разговор и "попросить телефончик". Он как раз соображал, под каким предлогом подойти к протиравшей лобовое стекло девушке, как вдруг за спиной у него открылась дверца.
Вениамин оглянулся. К нему на заднее сиденье явно намеревался кто-то подсесть.
– Эй, мужик, ты куда?
– даже несколько опешил от такой наглости Кислярский.
– Это тебе не такси. Давай-давай, топай себе дальше.
Но несмотря на достаточно агрессивный тон Вениамина, мужик продолжал усаживаться, полностью игнорируя обращенные к нему слова.
– Я что, неясно выразился?
– поинтересовался Кислярский, разглядывая нахала.
Было мужику явно за пятьдесят. Он отличался приземистой и довольно кряжистой фигурой. Массивный подбородок выдавал упрямство, а многочисленные следы шрамов свидетельствовали о том, что это упрямство нравилось окружающим далеко не всегда. Тонкие губы как бы подчеркивали своей слегка волнистой линией неровный восклицательный знак некогда перебитого длинного носа. Из-под кустистых бровей на Вениамина с усмешкой смотрели колючие серые глаза.
– Не петушись, козлик, - тихо посоветовал мужик.
– Зачем тебе лишние неприятности?
И тут Кислярский увидел, что с колен незваного пассажира на него смотрит дуло пистолета. В тот же момент открылась водительская дверца и за руль машины нырнул высокий худощавый парень в коричневой кожаной куртке и в серой вязаной шапочке.
– Значит так, - удобно располагаясь на сиденье, но не захлопывая дверцу, продолжал меж тем мужик.
– Ты сейчас спокойно достанешь из кармана свой бумажник, положишь его между нами и прикроешь сверху своей шляпой.