Тридцать три - нос утри
Шрифт:
– Здоро во, Кудрявая.
– Здравствуй... – Это она шепотом и с полуулыбкой.
Впрочем, сталкивались они часто. Классы-то рядом, да и вся школа – маленькая, одноэтажная.
Пузырь не приставал, хотя и глядел волком. На следующий день после драки он ходил с губами, похожими на автомобильные шины. Особенно нижняя...
Так прошел месяц. А потом, перед Октябрьским праздником, случился Северный морской путь.
Это была водная переправа. Придумали ее братья-близнецы
Братья были умелые, деловитые и добродушные. Они отыскали жестяное корыто и приволокли в Северный переулок, что в квартале от школы.
Через переулок ходили многие. Надо было его пересечь, чтобы выйти на улицу Кирова. Дело это не всегда оказывалось простым. Посреди переулка немощеная дорога слегка опускалась – там была длинная впадина. “Понижение земной коры”, – значительно говорил Толик Сосновский, Винькин сосед по парте.
В “понижении” даже в сухие дни блестела лужа. А во время дождей здесь появлялось озеро. Его преодолевали по уложенным на кирпичные подпорки доскам. Доски прогибались, плюхали по воде, было много визга, веселого риска и мелких несчастных случаев.
Но это, пока глубина водоема оставалась небольшой. А во время весенних разливов и осенних затяжных ненастий доски смывало. В брод же не совались даже те, кто хвастался высокими резиновыми сапогами: глубь такая, что вода чуть не до пупа . Хочешь не хочешь, а топай в обход. А это лишние два квартала.
В те первые дни ноября погода стояла гадкая – то дождь, то снежная крупа. Потом слегка потеплело, зато ночью грянул такой ливень, что деревянный Винькин дом гудел, как фанерный ящик, по которому лупят пятками. А утром в Северном переулке – целый океан. С издевательской синевой и отраженными желтыми облаками, потому что небо прояснило.
– Нелюдимо наше море, – сказал Толик Сосновский, когда они с Винькой встретились на берегу. Толик любил стихи. Винька согласно кивнул. Его сосед по парте был хороший человек, хотя и нельзя сказать, что близкий приятель.
Последним уроком в тот день было пение, и Марина Васильевна прогнала Шурилехов из класса, потому, что те не пели, а блеяли и мычали. Братья под носом у дремлющей тети Симы выудили из раздевалки свои фуфайки и пошли гулять. И обнаружили на чьих-то задворках большущее, как лодка, корыто. Когда уроки кончились, переправа была готова.
Один Шурилех стоял на “школьном” берегу, другой на противоположном. Каждый держал разлохмаченную веревку. Это были буксирные тросы, привязанные с двух концов к “судну”.
Четвертый “А” высыпал на берег первым.
– Внимание, внимание! – зазывающе голосил ближний к ним Шурилех (кажется, Шурка). – Каждого, кто смелый, можем перевезти через море! Открывается Великий Северный морской путь!
Толик Сосновский заметил, что “Великий” – это слишком нахально. Даже в Арктике морской путь
– Пускай и у нас просто Северный... Ну, кто хочет первый?
Хотели все мальчишки. Но вперед полез, конечно, Пузырь.
– Куда прешь! Я раньше подошел! – дерзко заявил Винька.
– Щас как вмажу, поплывешь без корыта!
Винька внутри напружинился , но без большого страха.
– Да пускай Пузырь плывет, – рассудил Толик. – Поглядим, потонет или нет.
– Пузыри не тонут, – находчиво сказал Винька. Но больше не спорил.
Пузырь переправился благополучно. Шурка подтянул корыто обратно. Следующим был Винька.
Оказалось, что плыть здорово. Тащат быстро, вокруг бурление и брызги, а в душе радость и замирание!
Потом поплыл Толик. А дальше началось! Переправиться желали все мальчишки из четвертого “А” и четвертого “Б”. И некоторые девчонки. Возили и первоклассников – тех, кто очень просил. А обратно – ребят из вторых и третьих классов, они шли на вторую смену.
Появилась на берегу Марина Васильевна. С пачкой тетрадок в авоське.
– Марина Васильевна, давайте переправим! – радостно заголосили Шурилехи. Они не помнили зла.
Утомленная заботами Марина Васильевна грустно сказала:
– Вы хотите меня утопить, потому что завтра контрольный диктант за первую четверть. – И пошла вдоль “Северного моря”, несмотря на громкие уверения в самом добром к ней отношении и полной безопасности.
Никакой платы за переправу Шурилехи не брали. Они были бескорыстные и любили приносить пользу человечеству.
А раз бесплатно, значит, можно несколько раз! Толик этого не понял и ушел, а Винька сумел прокатиться туда-сюда еще дважды. И все не уходил, надеялся, что исхитрится снова.
И вдруг он увидел Зуеву. Она стояла на другом берегу среди девчонок.
Винька замахал своей мятой ушанкой со “звездочным” следом (той, в которой отец пришел с войны).
– Эй, Кудрявая! Плыви сюда!.. Шурилехи, пустите без очереди!
Кое-кто завозмущался: с какой это стати Я гу пускать без очереди? Но Шурка на той стороне отодвинул двух одноклассников:
– Вы чего, совсем без понятия? Садись, Яга, чего тебе лишнее-то шагать... Не бойся.
– Я и не боюсь, – тихо сказала Зуева. Села в корыте на корточки. Одной рукой взялась за бортик, другой прижала к груди портфель.
– Тяни осторожно, – велел Винька Лехе. Тот и потянул потихоньку.
И надо же так, чтобы именно сейчас началось корабельное бедствие!
– Ай, – негромко сказала Кудрявая посреди разлива. И качнулась. Потому что корыто дало бурную течь.
Оно же было старое, это проржавевшее плавсредство. Шурилехи залепили дырки гудроном, и вот сейчас одна заплата отскочила. Из днища вырвался клокочущий ключ! Это увидели все, на обоих берегах.
– Тащи скорее! – заорали одни Лехе (и Винька заорал).