Тридцатого уничтожить!
Шрифт:
Почему память так настойчива? Что произошло в эти две недели такого, что прошло тогда мимо его внимания, а сейчас, в спокойной обстановке, привлекает его к себе?
В таких случаях его старый Учитель говорил:
"ЕСЛИ ЧТО-ТО ЗАСТАВЛЯЕТ ТЕБЯ ЗАДУМАТЬСЯ О ПРОШЛОМ И НЕ ДАЕТ СВОКОЙНО ЖИТЬ И РАБОТАТЬ - ЗНАЧИТЕ ТВОЙ МОЗГ ИЛИ ТВОЕ ЭНЕРГЕТИЧЕСКОЕ ПОЛЕ ЗАФИКСИРОВАЛИ ЧТО-ТО ЖИЗНЕННО ВАЖНОЕ ДЛЯ ТЕБЯ, И ПОТОМУ НЕ ГОНИ ЭТИ МЫСЛИ, ПЫТАЙСЯ НАЙТИ ОТВЕТ, ДАЖЕ ЕСЛИ ОН СТРАШЕН! ЗНАТЬ О ТОМ, ЧТО ТЕБЯ УГНЕТАЕТ, - ЗНАЧИТ ЗНАТЬ О ГРОЗЯЩЕЙ БЕДЕ, А ЗНАЧИТ, НАПОЛОВИНУ УМЕНЬШИТЬ ЕЕ ПОСЛЕДСТВИЯ".
Как просто и прекрасно было
Учитель никогда, ни разу не повысил голоса на кого-либо, даже если был расстроен чьей-либо непонятливостью. Более того, он никогда даже в мыслях не допускал, что тот, кому он пытался что-то объяснить, туп и безнадежен! В таких случаях он был абсолютно уверен, что именно он, Учитель, не смог найти нужных слов, мыслей, чтобы слушающий его понял, а значите он плохой учитель! Правда, такие случаи были настолько редки, что их можно было считать случайными и не заслуживающими внимания.
Савелий решил вспомнить всех, кто встретился ему за последние две недели до возвращения на Родину.
Казимир, женщина с сумочкой, двое мелких воришек, Гюли. Пока никаких эмоций эти люди не вызывали...
Даже Гюли, хотя он и помнил ее тело, руки, пухлые губы. Но вместе с этим к нему приходило гадкое чувство стыда и брезгливости к себе, он не мог понять почему.
Бородатый нахал в ресторане. Григорий Маркович. Григорий Маркович? Кто-кто, а этот человек ему столько сделал, что Савелий ему будет обязан по гроб жизни!
Савелий вдруг вспомнил встречу с ним на следующий день после ресторана. Он возвращался от Гюли и бесцельно брел по улицам просыпающегося города. Голова немного шумела от выпитого накануне, а разнообразные запахи восточного города вызывали неприятные ощущения.
Удрученный своим состоянием, Савелий не заметил, как рядом с ним остановился шикарный "ягуар" и оттуда донеслось его имя:
– Савелий!
– окликнули его еще громче. И на этот раз он остановился и взглянул в открытое окно машины.
– О чем задумались, молодой человек?
– с улыбкой спросил его Григорий Маркович.
– Здравствуйте, Григорий Маркович!
– смущенно приветствовал Савелий.
– Собственно, ни о чем конкретном: перегрузился вчера немного: трубы горят!
– Бывает!
– усмехнулся тот.
– Клин клином вышибают! Садитесь, если нет спешных дел!
– Но я... как-то...
– замялся Савелий, пытаясь выдумать какую-нибудь причину для отказам не мог же он сказать ему, что снова остался без денег, истратив вчера единственную сотню долларов.
– У вас что, есть дела?
– несколько обиженно поинтересовался Григорий Маркович, но тут же догадливо добавил: - Если волнуетесь о наличности, то напрасно, забудьте об этом: госбезопасность никогда не была бедной организацией!
– Он подмигнул.
– Вот как!?
– нахмурился Савелий.
– Значит, наша встреча не совсем случайна? Руки за спину и а машину! Не так ли?
– Напрасно вы со мной так, Савелий!
– обиженно
– Если бы вас нужно было задержать, то это можно было бы сделать и без моего личного участия: исполнителей предостаточно!
– Извините, Григорий Маркович! Мне показалось, что...
– Савелий почувствовал себя очень неловко перед этим внимательным и симпатичным человеком.
– Сделайте скидку на похмелье.
– Он сконфуженно улыбнулся.
– Ладно, чего там, - бросил тот, махнув рукой.
– Забыли! Так вы принимаете мое предложение?
– Если оно еще в силе, то не вижу причин для отказа!
– улыбнулся Савелий.
Григорий Маркович распахнул перед ним дверцу и отодвинулся, уступая ему свое место.
– В "Горный ручей", Алл!
– коротко приказал Григорий Маркович сидящему впереди парню, которого Савелий видел рядом с ним в ресторане.
– О'кей, шеф!
– отозвался тот, и что-то быстро сказал по-арабски водителю.
Взвизгнули на асфальте колеса, и шикарная машина резко сорвалась с места.
Они приехали высоко в горы, среди которых уютно расположилось небольшое каменистое плато, словно специально выровненное природой для того, чтобы здесь мог расположиться своеобразный ресторан под открытым небом.
Ландшафт использовался со вкусом и фантазией: углубление в скале для тех, кто любит уединение, с небольшим столиком на четверых, с краю плато было возвышение, которое напоминало импровизированную сцену и на ней по вечерам выступали артисты. Подземный источник включили в мраморную трехступенчатую композицию и вода, причудливо извиваясь и весело журча, стекала в небольшой резервуар, который, наполнившись до краев, автоматически раскрывался, и скопившаяся вода лавиной сбрасывалась вниз, на несколько секунд напоминая Ниагарский водопад в миниатюре. Тут же на глазах у посетителей прямо под открытым небом, жарилось, кипело, парилось, коптилось множество яств, и вокруг разносился такой аппетитный аромат, что поневоле, даже если приезжаешь сюда сытым, хотелось что-нибудь заказать.
Это было чисто национальное заведение, и весь обслуживающий персонал от хозяина до официанта одевался в национальные одежды.
Добраться сюда можно было только на личном транспорте. Несмотря на отдаленность от города (общественный транспорт был не предусмотрен), недостатка в посетителях не было.
Григорий Марковича было место рядом с причудливым источником, а телохранители заняли столик метрах в пяти от него. За вкусной и обильной мясной пищей и отменным испанским вином Савелий многое успел рассказать Григорию Марковичу из своей жизни.
Помолчав некоторое время после окончания его рассказа, Григорий Маркович задумчиво произнес
– Да-а, многое пришлось тебе испытать: Афган, плен, побег. Какие-то монахи...
– Среди них я нашел своего Учителя!
– с горячностью произнес Савелий.
– Конечно, хорошо, - думая о чем-то своем, кивнул Григорий Маркович.
– Около пяти лет по заграницам - это не шутка. Дома, наверное, погибшим считают? Или давал о себе знать?
– Некому было. Я сирота, - с грустью вздохнул он.
– Правда, есть один человек. Брат мой. В детстве вместе, в Афганистане. Много лет не виделись, а в Афгане встретились! Понимаете, он мне больше чем брат!
– Он сильно взволновался.