Тригг и Командор
Шрифт:
Все ушедшие под воду свободные граждане обзавелись мощными хвостами, плавниками и нейтральной плавучестью.
— А те кентавры, как вы уже говорили, подались в Грецию и Левант?
— Не только. Как и всем паразитам, им жизненно необходим был кто-то, чей плотью они могли бы питаться. Как комарам, например, нужны люди и лошади для того, чтобы пить их кровь.
Кентавры жили и питались исключительно прогнившими идеями, насквозь прогнившими, потому, как именно такие и могли переварить их заживо разлагающиеся души.
Проблема только в том, что гнилые идеи просто так на дорогах
— Это что-то вроде «либерте-эгалите-фратерните» — свобода-равенство-братство в Париже до консульства Бонапарта?
— Именно так. Помнится, по Сене и Луаре в те времена невозможно было проплыть без слез — весь фарватер был утыкан затопленными баржами с отказавшимися от нового «эгалите…» горожанами.
— Простите, что перебил… вы остановились на мусорном ведре.
— Да-да. И на компостной яме. Так вот, для приготовления полноценной и долгоиграющей гнили необходимо наличие самых здоровых и благородных идей. А что может быть благороднее идеи имперской? Куда кентаврам было идти за всем этим? Не в бантустаны же Южной Африки и не к папуасам Новой Гвинеи.
Они отправились туда, где разумные существа уже начали строить свои цивилизации: Империи Востока, Запада и Срединных земель…
— Но мне не приходилось видеть каких-либо кентавров в нашей Империи. Разве что в прошлом году на маскараде у фельдмаршала князя Барятинского, помнится, два его адъютанта заржали как жеребцы при виде голштинского посланника в розовых панталонах.
А когда тот начал что-то рассказывать про последнюю парижскую моду в пропахшей селедкой Голштинии, они вообще не удержались на скользком полу и рухнули во всей кирасирской амуниции прямо на зеркальный паркет. Так и пришлось им ползти на четвереньках до лакированного канапе у того окна в зале, что с видом на бельведер.
Сей конфуз обсуждал весь Петергоф. Но эти молодцы никак не похожи на тех, что вы описали.
— Дорогой барон, тех кентавров, о которых я говорил, уже давно нет на этом свете. Живы остались только их идеи и шулерские привычки. Вымерли они довольно быстро, ведь, и правда, невозможно всерьез питаться одной подлостью — ни один живой организм долго не выдержит. Но перед уходом с арены они успели отравить основы многих цивилизаций.
— А не могли ли бы вы более детально обрисовать их действия? На каком-нибудь отдельном примере, что-нибудь из жизни инков или ацтеков?
Я в прошлом сезоне побывал в Императорском театре на бенефисе госпожи Бриллиантовой…
Мне все очень понравилось, особенно ее роль жрицы Солнца в древнем Перу. Вообразите: волосы распущены, вместо платья этакое божоле невесомое, а в руках бубен…
После спектакля я посетил ее за кулисами… Дама с очень объемными добродетелями и множеством талантов. Правда, о древнем Перу она не знала ничего, кроме своего танца с бубном, исполняемого в этаких кожаных сандалетках с завязками чуть ниже колена…
Так что, если бы вы открыли мне
— Конечно, барон. Тем более что причины падения царственных инков и блистательных ацтеков очень похожи. Более того, в современной Европе я уже успел заметить те же механизмы. Особенно в Британии. Некоторые моменты совпадают практически полностью. Вы что-нибудь слышали об английской игре под названием «футбол»?
— Тоже пятьдесят две карты? Как в бридже?
— Нет-нет, это не карточная игра.
— Аа… У англичан, в их лагере под Эйндховеном, в восемьсот тринадцатом я видел английский бокс. Не очень впечатлил. Это что-то похожее?
— По большому счету — да, но очень много отличий. Придумали ее еще на моей родине…
Но… Простите, барон, но мне сегодня надо еще навестить кое-кого на рейде Треллеборга…
Если вы не против, мы могли бы совершить эту небольшую прогулку вместе — за сутки успеем и туда, и обратно. Море спокойное, а у нас тут есть все необходимое для приятной беседы.
— Вы готовы буксировать «Неустрашимый» к Южной Швеции?
— Мне это совсем не сложно, тем более что я люблю в солнечную погоду поплавать на спине…
— Охотно составлю вам компанию, дорогой Тригг. «Неустрашимый» к бою и походу всегда готов. К Треллеборгу лучше подходить с западной стороны — там на стенах всего лишь дюжина легких трехфунтовых пушек времен Карла Двенадцатого, а вот на южный и восточный бастионы, как мне докладывали, уже установлены новейшие британские двадцатифунтовые единороги.
Этот их европейский прогресс в последнее время так осложняет нашу жизнь, знаете ли. Ближе восьми кабельтовых и не подойдешь в дневное время… Ну что же, двинемся прямо сейчас? Вы что-то начали говорить об английском футболе…
— Конечно… И о футболе поговорим, и о европейском прогрессе.
5. Спорт и простые римские легионеры
Траверз острова Сескар в пяти милях к западу от Батарейной бухтыОпасность исчезновения опасностиСпорт, Олимпийские игры «быстрее-выше-сильнее». Британская эскадра в западной Балтике Клаус Ганноверский и фройляйн Агнес фон Мёникхузен — загадка века.
— Вам удобно, господин барон? Я стараюсь не делать резких рывков. Этот стиль плавания называется «фламберным» ходом. Использую только горизонтальные движения хвоста, а задние конечности пребывают в фиксированной неподвижности, исключительно в качестве стабилизаторов. Устанавливаю их перпендикулярно корпусу. Это немного снижает скорость, зато дает возможность сосредоточиться на главном.
— Сразу видно опытного штурмана. У меня такое ощущение, что «Неустрашимый» все еще пришвартован к волнорезу — полный комфорт, никакой качки, даже стаканы не звенят, а корабль при этом летит навстречу противнику быстрее казачьей лавы.