Трикстер, Гермес, Джокер
Шрифт:
— Никогда! — Эннели легонько щелкнула его по затылку. — Правило номер один.
Джейсон рассмеялся. Он был остроумный, приятный, внимательный, симпатичный и мягкий, но отнюдь не слабохарактерный человек. К Дэниелу относился как к равному, а не как к мальчику. Эннели он нравился, сперва даже больше чем просто нравился, но счастливый брак и трое детей Джейсона держали их отношения в приятных дружеских рамках. Обычно он не задерживался допоздна, и Эннели спросила:
— Что, Милли наконец вышвырнула тебя? Или у нас срочный заказ?
Джейсон прокашлялся.
—
— Фу, примитивщина какая, — поморщился Дэниел.
— Зато не привлекает внимания, — Эннели спрятала бумажку в сумочку, даже не развернув.
Как только за Джейсоном закрылась дверь, Дэниел обернулся к Эннели и сказал:
— Ставлю сто дней мытья посуды против жухлой луковицы в холодильнике — ты сегодня виделась с Шеймусом.
— Нехорошо пользоваться слабостями матери в собственных интересах, малыш. Никаких пари. Однако должна отметить — или ты очень проницателен, или у меня на лице все написано.
— Ну, мне нетрудно было заметить, потому что у тебя сейчас точно такой вид, как тогда утром, после первой ночи с ним.
— Какой у меня вид? Рассеянный? Сияющий? Глупый?
— Ага. Только я бы сказал — счастливый и немножко тревожный. Нет, не тревожный. Грустный.
— Да, именно это я и чувствую, — вздохнула Эннели.
Шеймус очень настойчиво просил ее ничего не говорить сыну о краже плутония, но ведь он не знал Дэниела так, как знала его мать. Эннели согласилась хранить тайну. Однако Дэниелу она доверяла больше, чем могла доверять Шеймусу, и сложная комбинация правил для девочек и правил для мам все-таки предоставила повод для исключения. Эннели рассказала Дэниелу всё, кроме конкретных деталей плана. Сын обрушил на нее обычный свой шквал вопросов. И первый же больно вонзился ей в сердце.
— Ты думаешь, ему удастся это сделать?
— О-ох, — простонала Эннели. — С вами, мужчинами, только одна беда — все вы упертые самцы! Какая разница, удастся ему или нет? Если нет, он будет в могиле или в тюрьме на миллион лет, если да, за ним начнется постоянная охота. Никакой долбаной разницы, понимаешь?! Когда я с Шеймусом, между нами есть что-то такое, что мне очень важно. Это уже не он и не я, это то, чем мы становимся вместе. Слияние. Круг. Когда мы не вместе, связь разрывается, круг разомкнут, энергия не течет. Украдет он плутоний, не украдет — все равно мы не будем
— Вы оба любите друг друга?
— Хотела бы я знать.
Секунду Дэниел думал.
— Может, лучше позвонить по тому номеру, попросить новых сведений?
— Нельзя. Это предательство. Они будут мешать ему.
— Да нет, я имел в виду новые сведения насчет его любви. Про плутоний можно вообще не говорить.
— Дэниел, я позвонила бы. Только насчет его любви у меня сейчас куда больше сведений, чем нужно.
— Может быть, тебе удастся отговорить Шеймуса?
— Может быть, мне удастся отговорить птицу летать.
Дэниел принялся собирать в коробку шахматные фигуры.
— Ни одного удачного исхода я здесь не вижу.
— Я тоже.
— И что ты будешь делать?
— Радоваться, пока есть возможность, и плакать, когда все закончится.
Дэниел изумленно посмотрел на нее, но ничего не сказал. Сложил доску, убрал и только потом заметил:
— Все-таки есть один хороший вариант.
— Расскажи.
— Если Шеймус украдет плутоний и добьется закрытия всех ядерных предприятий, возможно, он станет героем. Может, ему дадут орден вместо тюремного срока, и тогда вы поженитесь.
— Думаешь, это возможно? Спорим на сто дней мытья посуды?
— Нет.
— А если один день для тебя против тысячи для меня?
— Давай. Всегда готов поспорить — все может быть. Люблю рискованные ставки с крупным выигрышем.
— Правда? А я люблю тебя! — Эннели обняла его, прижала к себе и хихикнула. — Спасибо за моральную поддержку. Моральную! Какая может быть моральная поддержка для одинокой мамаши, промышляющей подделкой документов, да еще потерявшей голову из-за какого-то безумного поэта с маниакально-грандиозными планами? Господи, Дэниел, я сама не соображаю, что делаю.
Дэниел обнял ее, но ничего не сказал.
В первый месяц после разлуки Эннели и Шеймус встречались раз в неделю, проверяя друг друга и все вокруг — нет ли слежки. Все было спокойно, и они стали видеться чаще, но всегда только в квартире Шеймуса на окраине Ричмонда. Порой к ним присоединялся и Дэниел, но тогда они приезжали в какое-нибудь условленное место и шли на спортивный матч, или в кино, или ехали на побережье в старой «тойоте» Эннели. Но Дэниел редко бывал с ними. Чувствовал, что его присутствие нарушает некую тонкую связь любовников. Шеймус всегда старался произвести на него впечатление, порой даже чересчур. Дэниела беспокоило, что он ни разу не обмолвился о краже плутония.
Через полгода после воссоединения Шеймус спросил Эннели, не поможет ли она ему в готовящейся операции. Она села в постели, и ворвавшийся в окно ветер, неожиданно теплый для октября, взметнул длинные волосы.
— А что надо сделать?
— Лучше не буду говорить, пока все окончательно не готово. Для твоей же защиты, ты понимаешь. Никто не будет знать о твоем участии, кроме меня. Само задание очень просто и абсолютно безопасно, но мне нужен человек, которому я полностью доверяю.