Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas

Клэр Кассандра

— О, я ничего не знаю, — она запрокинула голову, подставляя лицо лунному свету и словно купаясь в нем. — Думаю, ты его недооцениваешь. Нетронутая мощь — это так манит. Ну и вообще: глаза, волосы… — он весьма притягателен…

— Грандиозно, — бросил Драко. — Я тебе все сказал. Держись от него подальше.

— Только не говори, что ты этого не видишь, — Рисенн чертила линии на снегу босой ногой, — я получила такое удовольствие, наблюдая за вашей ссорой сегодня — такое восхитительное напряжение… Ну, попробуй

убедить меня, что тебе не нравится обращаться с ним вот так, грубовато…

Драко вытаращил глаза, словно обнаружил, что на ее ногах одиннадцать пальцев:

— Ты очень странная женщина…

Она чувственно повела плечами.

— Тебе же он нравится — так почему бы и нет?

— Я… — задохнулся Драко и замер. — Ты ведь на самом деле просто не понимаешь людей, правда? — устало спросил он. — Ты ведь никогда не испытывала человеческих эмоций. Или же это было так давно, что ты все позабыла.

Что-то блеснуло у нее в глазах — что-то, что на мгновение сделало ее сердитой, но ее лицо тут же разгладилось и осветилось издевательской полуулыбкой:

— А я-то думала, что Люциус втолковал тебе, что напоминание леди о ее возрасте таким образом вряд ли можно отнести к хорошим манерам.

— Да-да, насчет леди он точно говорил что-то подобное. Однако не припомню, чтобы он упоминал, что это относится также к демонам ада.

Она подскочила и сверкнула глазами.

— Да как ты осмелился… — он подался назад: она воздвиглась над ним, глаза ее горели, волосы взлетели в порыве неведомого ветра. Она шагнула на него, и ему потребовалось все его самообладание, чтобы не метнуться прочь. — Глупый ребенок, — взгляд стал прищуренным и хищным, как у вейлы. — Глупый, нетерпеливый мальчишка…

— Я не мальчишка, — горячо возразил он.

— Напротив, ты просто до боли юн, и это очень печально, — она приподняла его лицо к себе, в ее голосе не было ни капли печали. Он не двинулся прочь. Он не мог двинуться. — Ты замерз? — ее дыхание взъерошило волосы на его висках. — Нет, я не про сейчас, я имею в виду вообще. Ты просыпаешься, окоченев от ночных кошмаров, которых не можешь вспомнить… Ты задыхаешься — так, что у тебя болит сердце… У тебя все плывет перед глазами…

Ее рука соскользнула к подбородку, она подняла вверх его лицо, ловя его взгляд.

— Ангельский мальчик с больными глазами, — ее голос напоминал жидкое серебро, — такой хорошенький, чтоб сойти с ума… или ослепнуть… или умереть от… Впрочем, все уже не остановить…

— От чего умереть? — спросил Драко, услышав нотку слепой паники в своем голосе. — Что уже не остановить?

Она убрала руки от его лица и шагнула прочь.

— Если не догадаешься, вскоре все узнаешь, — на ее губах заиграла улыбка — ангельская и дьявольская одновременно.

Что со мной происходит? — хотел спросить он. — Я болен? Чем? —

но он знал, что она лишь подразнит его, отвечая вопросом на вопрос, а потому он просто отвернулся и отошел.

Ему показалось, что горизонт просветлел, и полоска цвета олова появилась между темной землей и черными облаками в небесах.

— Пожалуйста, оставь его, — попросил он, не глядя на нее. — Оставь нас.

Он ждал ответа, но его не последовало и, повернувшись, он увидел, что она исчезла. Она ушла, не оставив на снегу следов. Как всегда.

* * *

— Mundungus, — он произнес пароль, и портрет пропустил его. Драко замер на миг, поразившись ироничности ситуации: надо же, он знал гриффиндорский пароль. Еще несколько лет назад он бы изрядно приплатил за это. Теперь это казалось само собой разумеющимся.

Он шагнул в гостиную, и портрет закрылся за ним. Гостиная вовсе не пустовала: кто-то стоял у кресла и засовывал что-то себе в карман. Она еще не обернулась, но он немедленно узнал Джинни по ее пылающим рыжим волосам, скрученным в пучок на затылке. Несколько локонов высвободились, и казалось, что ее лицо лижут языки пламени. У нее был очень усталый вид.

— Драко, что ты тут делаешь?

— Я тоже в восторге от встречи с тобой, — ответил он. — Симпатичная пижамка.

Она опустила глаза к своей фланелевой пижаме с котятами и запахнулась в мантию.

— Где Гарри? — спросила она.

— Не имею ни малейшего представления. Меня это не волнует.

— Тогда что ты делаешь здесь?

— Пришел к Гермионе, — коротко ответил Драко. — Надеюсь, у тебя с этим нет проблем?

Джинни бросила на него снисходительный взгляд, словно он был раскапризничавшимся ребенком.

— У меня — нет, — ответила она. — А вот у Гермионы — вполне может быть.

— В смысле? — прищурился Драко.

— В том смысле, что полчаса назад Гарри пошел поговорить с ней, а она хлопнула дверью у него перед носом. Тогда он схватил свой плащ и ушел. И с тех пор я его не видела.

— Она молодец. Так ему и надо.

Джинни оторопела:

— Что ты несешь?

Нахмурившись, Драко шагнул к камину, поднял лежащую у решетки кочергу и поворошил пламенеющие угли.

— Гарри пора повзрослеть, — а то он ведет себя как полный дебил. И он мог бы сам это понять. Единственное, что могло чуточку улучшить ситуацию — если бы она скинула его с главной лестницы, и он бы пересчитал все ступеньки.

— Это звучит как-то обречено… — заметила Джинни.

— А то, — и Драко начал яростно тыкать кочергой в камин. — Что-то теряешь. Что-то находишь.

Повисла недолгая пауза. Подняв глаза на Джинни, Драко ожидал увидеть на ее лице что угодно — гнев, ужас, отвращение — но не печаль.