Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas
Шрифт:
— На меня не накладывали заклятий.
— Вы в этом так уверены?
Драко кивнул.
— Уверен, — внезапно он почувствовал сильную усталость. — Это не темное проклятье. Или же оно из тех, которые я не смог распознать. Вы же знаете, что я не совсем невежественен в Темной магии. Я не знаю, что это было.
— Ты похож на покойника, — напрямик заявил Снейп. — Я немедленно переговорю с Сириусом Блэком.
— Нет! — вскинулся Драко. — Не делайте этого. Только не Сириусом.
— Это не тебе решать, Драко. Сириус — твой опекун.
— Послезавтра свадьба, — в отчаянии заговорил Драко. — Завтра на званый обед начнут прибывать гости. Неужели вы не можете подождать пару дней?
— Я не могу отделаться от ощущения, что с моей стороны было бы безответственно смотреть, как неизвестная магия влияет на твое здоровье…
— Пожалуйста, — умоляюще повторил Драко. — Я не так уж и болен, я же не умираю у вас на глазах. Это расстроит свадьбу, мать ударится в панику — к чему все это? Ну, узнаю я парой дней раньше, что со мной что-то не так — что с того? Я и так уже это знаю. Спасибо — не надо.
Снейп усомнился.
— Кто-нибудь еще об этом знает? Поттер?
— Гарри? Да, он немного в курсе. Гермиона знает. Она меня осматривала.
— О, естественно, — холодно заметил Снейп. — Вы окружены их заботой, верно?
— Прошу вас, — повторил Драко, не в силах придумать ни элегантных, ни непробиваемых аргументов, чтобы воззвать к логике Снейпа. Конечно, Снейп прав: Сириус должен об это узнать. И Драко просто ненавидел саму эту мысль. Ведь, едва еще кто-то об этом узнает, проблема станет реальной, ему придется вплотную заняться ее решением — и начнутся эти бесконечные колдомедики, клиники, и ничто не будет помогать, и начнется паника — он был просто совершенно в этом уверен — и в результате всего этого он не сможет быть полезным Гарри.
— Это же не…
— Хорошо, — неожиданно произнес Снейп.
— Что, простите? — удивленно захлопал глазами Драко.
— Я сказал хорошо, мы подождем до свадьбы. Это даст мне некоторое время… — Снейп забрал платок из руки Драко, сложил и сунул в карман. Юноша наблюдал за ним с широко распахнутыми глазами. — У меня будет время немного поисследовать твою кровь. Конечно, меня вряд ли можно назвать колдомедиком, однако я наверняка сумею определить зелье, примененное к тебе.
— Спасибо, — после длинной паузы произнес Драко. Снейп сверкнул на него чёрными глазами.
— Не благодари меня. Это излишне. Я вернусь в свою лабораторию и проведу несколько тестов — у меня будет предлог, чтобы пропустить завтрашний званый обед.
— Рад, что сумел вам помочь, — едва не улыбнулся Драко.
— Не люблю вечеринки, — задумчиво произнес Снейп. — Разумеется те, на которых нет караоке.
— Точно, — тактично поддакнул Драко.
— В любом случае, возвращайся в дом. Тебе не следует стоять на морозе, если ты болен. Могу ли я аппарировать тебя?
Драко помотал головой:
— Я возьму экипаж. Все в порядке. И ещё раз — спасибо.
Казалось,
Пока они добирались до Имения, Гарри пришел в себя настолько, что, хоть и, шатаясь, но все же сумел без посторонней помощи подняться к себе, оставив полувзволнованных — полуизумленных Сириуса с Люпиным в прихожей. Найдя дверь в свою спальню, он рывком распахнул её и практически ввалился внутрь.
Кто-то зажег свечи по стенам и огонь в камине — обычно Гарри любил делать это сам, однако сейчас его это здорово порадовало. Трясясь и пошатываясь, он стянул с себя всю одежду, оставшись в одних боксерах, вывалил вещи в коридор перед дверью для эльфов-прачек и вполз под одеяло.
Ему казалось, что он должен немедленно отрубиться, наверное, так бы и случилось, если бы кровать остановилась и перестала вращаться. Все над ним кружилось, мир плыл перед глазами.
Беззаботное счастье Жизнерадостного заклятья растаяло, сменившись головокружением. У него было ощущение, словно он летит — если, конечно, можно было летать, лёжа на кровати.
Гарри ждал, что постепенно расслабится и нырнет в сон — ничего подобного, все происходило как раз наоборот: лишь только он закрывал глаза, как видел бездонное чёрное небо, рваные, гонимые ветром облака, осколки звезд; он чувствовал, как ветер ерошит его волосы, жжет до слез глаза, слышал свой крик в момент падения…
Я не могу умереть, — подумал он, делая разворот, — я не могу умереть, я еще не сделал то, что должен был сделать. Значит, я должен быть неуязвим. А коли я неуязвим, то и Драко тоже не может пострадать, потому что это же невозможно: чтобы один из нас прекратил бы свое существование, а другой бы — продолжал. Гнев Драко все путает: он что — не понимает?
Но Гарри пока не умер. Он был здесь, и ему было куда лучше, чем за все прошедшие месяцы, словно он вышел из своего тела, чувствуя при этом каждую молекулу. Мягкая шершавость шерстяного одеяла — он ощутил ее, переворачиваясь, громкое потрескивание прыгающего за решеткой камина огня, тепло комнаты, давящее на него, — давящее так, словно кто-то уселся на него сверху. Словно части все того же сна о льде и лихорадке.
Что-то коснулось его лица. Не открывая глаз, он повернул голову набок, однако прикосновение не пропало. Он было поднял руку, чтобы убрать это, однако остановился: касание было приятным. Где он весь горел, его тронули прохладные пальцы — он понял, что это были именно пальцы — легкое холодящее прикосновение к вискам, к горлу… к волосам. Кто-то нежно откинул назад его волосы. На свете существовал всего один человек, кто это делал.
Гермиона, — подумал он. — Я сплю и вижу сон. И я не хочу просыпаться.