Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas
Шрифт:
— Я волновался, — повторил он. — А ты… Она знает?
— Если ты о том, о чем я подумал, — я не сказал ей, — Драко не упомянул, что причиной его молчания стало совсем другое. Ему пришла в голову мысль, что Джинни, скорее всего только разозлилась бы на него — а у неё сейчас и так было не слишком устойчивое эмоциональное состояние, он не хотел ничего к нему добавлять. И, кроме того, в его подсознании крепко засела мысль, что не так-то плохо иметь вещь, при помощи которой можно было бы, при необходимости, всегда отыскать Джинни.
— Спасибо. И —
— Да уж, сделай милость, сделай это сам, — и Драко повернулся к нему спиной.
— Подожди, — поспешно остановил его Симус, шагнув вперед и протянув руку.
Драко качнулся назад, прочь от Финнигана.
— Даже и не думай об этом, — самым приятным голосом произнес он. — Только прикоснись ко мне, и я вобью глаза тебе в затылок, чтобы ты мог любоваться, как я с улыбкой ухожу.
Симус уронил руку.
— Послушай. Если бы мы могли просто сосуществовать рядом, всё было бы куда проще. Насчет Следящих Чар я был неправ. Прости. Если после нашего разговора мы можем мирно…
— Нет, — перебил его Драко.
— Что? — остолбенел Симус.
Драко взглянул на своего собеседника, и взгляд был настолько тяжел, что тот нервно сглотнул. Затем он мерно заговорил.
— Финниган, боюсь, мы не поняли друг друга. Позволь мне все высказать начистоту. Я думаю, что ты идиот. Мастурбант. Крысомордый помелошник с резиновой шеей — с обаянием и харизмой салата недельной давности. Параноидальный маньяк, который тратит все свободное от накачки бесполезных мышц время на то, чтобы наложить Следящие чары на свою девушку, потому что не доверяет ей и опасается, что она сбежит с первым же встреченным ею парнем, который не будет похож на презерватив, набитый орехами.
Поверь мне, это не тот вариант, когда большая ненависть оборачивается прекрасной дружбой, потому что, между нами говоря, мне нравится тебя ненавидеть. Это придает моей жизни яркие краски, насыщенность и глубину. Это греет мне душу. Ты гад, Финниган. Вот и живи с этим.
Симус стоял, остолбенело вытаращив глаза. Все вокруг замерло — ни звука, ни движения, ни скрипа снега под ногами, ни шороха голых ветвей над головой. Только боль и потрясение в глубине симусовых глаз.
Наконец Симус заговорил:
— Значит, вот так?
— Вот так.
— Отлично, — резко произнес Симус и, не сказав больше ни слова, развернулся и зашагал обратно к замку.
Прислонившись к ближайшему дереву, Драко с чувством глубоко удовлетворения, растекавшимся по его венам, смотрел ему вслед.
— Не могу избавиться от ощущения, что я собственными руками обрекаю на смерть ребёнка.
Измерявший температуру кипящих котлов, Снейп повернулся к Дамблдору:
— Что вы сказали, директор?
Старец у окна, за которым сгущалась темнота, не откликнулся. Наконец, после паузы, он произнес:
— Нет, ничего.
— Ага, — Снейп вернулся к своим котлам. Через миг он снова заговорил. — Вы про Гарри?
— Нет. Ну, возможно. Как ты мог заметить, всё —
— Сириус сообщил ему новости об Уизли? Я удивлен, что он до сих пор здесь.
— Ты знаешь, почему он задерживается в школе. И, тем не менее, я не думаю, что он останется. Это более определенные новости…
— И вы уверены, что готовы его отпустить?
— Я уверен, что не в праве его задерживать, — Дамблдор откинул голову. Его голос был далеким и отчужденным. — Думаю, что я уже дал ему всё, что мог. Думаю, что я провёл с ним отпущенное мне время, — я мечтал бы побыть с ним подольше, однако мне кажется, что всё, что я мог ему сказать, я уже сказал. Вопрос в том, станет ли он прислушиваться к тому, чему его учили.
— Поттер никогда не был хорошим слушателем, — Снейп выбрал флакон с розовой жидкостью и вылил его содержимое в левый котёл. Варево почернело. Снейп что-то пробормотал и черкнул несколько слов на пергаменте.
— Если вы об уроках, то да. Он всё постигает опытным путем, — Дамблдор вздохнул. — Если бы я мог вручить ему доспехи и броню, я бы так и поступил. Если бы я мог сделать его непобедимым, я бы так и поступил. Однако его самым грандиозным оружием является его человечность — это то, что есть у него и никогда не будет у его врага. Его доспехами является его собственная человеческая хрупкость, хранящееся в его сердце знание о мужестве его отца и жертве его матери, о любви его друзей и собственных добрых чувствах. Я не могу предложить ему другой защиты — ни лучшей, ни дальнейшей. Однако…
— Что, однако?
— Однако у каждого подарка есть оборотная сторона, не правда ли? Джеймс был безрассуден, Лили — опрометчива. И хотя друзья любят его, и он отвечает им тем же, любовь одновременно является и проклятьем, в каком-то смысле.
— Если Драко умрет…
— Если Драко умрет, Гарри не сможет быть полезен никому — ни сейчас, ни потом. Никогда.
— Ярость может быть полезна.
— Я не думаю, что он будет в ярости. Он просто рассыплется на кусочки. И потребуется куда более мудрая рука, чем моя, и куда большее количество времени, чем то, которым мы располагаем, чтобы все эти кусочки снова воссоединить. И всё же…
— Всё же?
— Как бы их разделить? Их необходимо разделить. Последние события изменили мои планы.
— Вы думаете, что они слишком сблизились?
— Да, — Дамблдор погрузился в размышления. — И это не идет на пользу ни одному из них.
— Я рад, — во вкрадчивом голосе Снейпа прозвучали саркастические нотки, — что наконец-то вы обратили внимание, что для Драко не слишком хорошо то, что Поттер с ним так носится…
— Я не думаю, чтобы им управляли. Я думаю, он сознательно принял решение следовать за Гарри, — а это уже совсем другое дело. И в очередной раз я повторю: Гарри — это лучшее, что когда-либо случалось с Драко. Однако, теперь… Учитывая всё, что мы знаем… Нет: Гарри должен сделать следующий шаг своего странствия в одиночку.