Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas
Шрифт:
Она открыла рот, ещё не зная, что скажет, но в этот момент что-то белой падающей звездой промчалось между ними: полярная сова распростерла крылья и ухнула, негромко и грустно, — Хедвиг.
Драко отпустил Гермиону и качнулся назад, от удивления вскинув руки. Хедвиг вернулся к нему и, усевшись на столь удачно подставленный локоть, склонил голову и ткнулся клювом в волосы.
— Какого черта?.. — ошалело выдохнул Драко.
Колдовство прекратилось.
— Это сова Гарри, — быстро подсказала Гермиона, прижав руки к груди. — Хедвиг.
— Я прекрасно
— Она скучает по Гарри, — пояснила Гермиона. — Она знает о его уходе.
— Я — не Поттер, — отрезал Драко, глядя на сову так, словно та нанесла ему персональное оскорбление.
— Нет, — тихо согласилась Гермиона. — не он.
Хедвиг ущипнул Драко за ухо, и по его лицу скользнуло странное выражение. Гермиона отвела глаза, услышав, как Драко что-то пробормотал себе под нос и, пройдя через совятню, отправил птицу, несмотря на ее горестное уханье, на насест.
— Чертова безмозглая птица, — заявил он, возвращаясь. Он кусал нижнюю губу. — Слушай, Гермиона…
— Не извиняйся.
Он стиснул руки в карманах.
— По крайней мере, дай мне сделать это. Ты же не делала ничего плохого.
— Я не хочу извинений. Я хочу, чтобы ты нашел Гарри. Просто попробуй — хотя бы разок.
В его глазах что-то мелькнуло. Ей очень редко приходилось видеть это выражение на лице Драко — так, что даже потребовалось время, чтобы распознать его.
Он сдался.
— Хорошо, — покорно произнес он.
И, прежде чем она успела придумать что-то получше, она потянулась и поцеловала его в щеку. Он был на вкус как соленая дождевая вода.
— Спасибо…
— Я это сделаю, — он не вынимал рук из карманов. — Но я не собираюсь отвечать за последствия.
— Знаю, — согласилась Гермиона, стараясь не задумываться о поселившемся в ней слабом беспокойстве. И, правда, — о каких последствиях могла бы идти речь?
Позже Гарри думал, что одного взгляда на интерьер Визжащей Чашки хватило бы, чтобы сразу понять, какого же дурака он свалял. Но в миг, когда он шагнул в эти двери, — клацая зубами от холода, с чувством, что отморозил руки, и кровь почти застыла в венах, — он думал только о том, что тут тепло.
Интерьер паба — или что это ещё было — несколько напоминал Дырявый Котел. Здесь тоже было сумрачно, а все освещение исходило от огромного пылающего камина. Но если Дырявый Котел имел потрёпанный вид, то тут всё сверкало металлом и полировкой, стояли дорогие глубокие кресла, обтянутые зелёным плюшем диваны. Сверкал бар. Колдунов было полно — и ни одной ведьмы. Они сидели, пыхая трубками, в креслах, завернутые в мантии, с опущенными капюшонами — словно прятались от света, сочащегося сквозь разноцветное окно.
Баром командовали два мрачных типа в форменных мантиях. Гарри попросил горячего сливочного пива со специями и прошел к огню. Ему нужно бы было узнать насчет второго выхода — но внутри всё воспротивилось самой идее вернуться
Огонь и пляшущие тени на каменном полу навеяли ему воспоминания о гриффиндорской гостиной. А это, в свою очередь — к мыслям о том, как он сидел на диване у огня, о том, как длинные прядки каштановых волос щекотали его лицо, когда он делал уроки, о том, как Рон что-то быстро говорил у него над ухом…
Гарри потянул руки поближе к огню — они были мокрыми и такими бледными, что казались почти синими, а шрам рассекал ладонь алой полосой.
Каким же он был идиотом, что сдал в камеру хранения и свои перчатки вместе со всем багажом!
От тепла у Гарри начали слипаться глаза. От бревна летели золотые искры, освещая облицовку каминного фасада. Гарри наклонился вперед, провел пальцами по резному рисунку. Бронзовые пластинки, на каждой из которых было написано по одному имени.
Ивэн Розье. Антонин Долохов. Августин Малькибер. Бэла Траверс. Аугустус Руквуд. Себастьян и Мери Лестрейндж. Питер Петтигрю. И пониже — Бартоломью Крауч-мл. И ещё ниже, под всеми именами — Люциус Малфой. Это имя было перечёркнуто.
Гарри таращился на на таблички с совершеннейшим непониманием. А потом сердце кувыркнулось у него в груди и ударило в грудную клетку с силой бладжера. Он быстро выпрямился и огляделся. Слава Богу, на него никто не смотрел. Все присутствующие в комнате были так же зловеще-неподвижны: мужчины, склонившиеся над шахматной доской, бармен с кислой физиономией, тени, залегшие по углам зала. Чёрные занавески висели на медных карнизах в виде извивающихся змей.
Гарри глубоко вздохнул, пытаясь унять бешеный пульс.
Имена на пластинках камина — это имена тех, кто посвятил себя служению Вольдеморту. И тех, кто отдал за него свои жизни.
Это было место сборищ Пожирателей Смерти. Когда Гарри шел сюда, он не смотрел на названия улиц — возможно, сам того не заметив, он оказался в Дрян-аллее… Впрочем, сейчас это было уже неважно: сейчас самое главное — это то, где он очутился. И как ему отсюда выбраться.
Гарри поставил чашку на камин, и от этого тихого клацающего звука у него побежали мурашки вдоль позвоночника. Потуже обмотавшись мантией, он попятился от огня и, уставясь себе под ноги, медленно двинулся к выходу — который уже был совсем рядом, шагов тридцать…
— Гарри! — дружелюбно окликнул его чей-то голос. — Гарри Поттер! Ты чего это тут делаешь?
Гарри дернулся, сердце едва не вырвалось у него из груди. Прямо перед ним, в теплом плаще и с откинутым назад капюшоном стоял Симус Финниган. Светлые волосы, мокрые от дождя — с них стекали жемчужные капли, открытое бесхитростное лицо. Он шагнул вперед и протянул Гарри руку.
— Не ожидал тебя увидеть…
— Симус! — Гарри вцепился ему в руку. — Заткнись. Ты-то что тут делаешь?