Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas
Шрифт:
— Так что там насчёт Гарри? — резко спросил он.
— На самом деле, это касается не Гарри, а тебя.
Замерев на миг, он с неожиданной злостью отшвырнул её руку в сторону:
— Тогда зачем ты врала?
Блез вцепилась в перекладину позади себя:
— Да потому, что это был единственный способ добиться, чтобы ты меня выслушал: всё, что тебя интересует, — Гарри.
— Неправда! — его голос хлестнул её, как кнут, она с трудом удержалась, чтобы не дёрнуться. — Если тебе больше нечего сказать…
— Я так не говорила. То, что мне нечего сказать о Гарри, не значит, что мне, вообще,
— Что — тебе есть, о чём поговорить, и это не связано ни с парнями, ни с причёсками, ни с косметикой? О, это что-то чертовски новенькое! Как говорят наши репортёры из «Ежедневного пророка»: «просто праздник какой-то»! Такой день надо использовать на все сто.
Блез ошеломлённо хлопала глазами — такая злоба была чересчур даже для Драко, ей захотелось дать ему по физиономии и уйти прочь… и наплевать на всё, что там подготовили ему слизеринцы. Но она не смогла. Она любила его — наверное, так же, как он когда-то ненавидел Гарри, любовь её была наполнена горечью и негодованием. Ну, почему, почему именно он? Что в нём такого особенного? Просто симпатичный паренёк из её школы — разве что, очень богатый, популярный и, в придачу, капитан факультетской команды по квиддичу. Господи, как всё глупо и закономерно. Угораздило же её…
— Так, время пошло, Забини, — Драко бросил взгляд на циферблат своих часов. — У тебя пятьдесят секунд.
— Драко…
— Сорок семь секунд.
— Твоя жизнь в опасности, — выпалила Блез, подавив раздражение.
Эти слова произвели совсем не такой эффект, как она ожидала: Драко удивлённо вскинул глаза и вдруг разразился хохотом. Он буквально задыхался от смеха — пришлось даже прислониться к одному из шестов, поддерживающих навес.
— Я не шучу, — прищурилась Блез.
— Да… я… знаю… — задыхаясь, ответил он. — Достаточно просто… взглянуть на твоё лицо. Такое серьёзное… Ты беспокоишься обо мне — обалдеть можно!
— Малфой, прекрати немедленно! Ты просто идиот, а в ближайшее время, если не выслушаешь меня, станешь вдобавок не просто идиотом, а мёртвым идиотом. И мне совершенно не будет жаль.
— Ага, — выдохнул он, — точно. Чёрный цвет был всегда тебе к лицу, — хохот перешёл в захлёбывающийся кашель, Драко стоял, прислонившись к опоре, и пытался отдышаться. — Знаешь, хочу тебя поздравить: видимо, ты сделала большой шаг в своём развитии, коль скоро снизошла до того, чтобы сообщить, что чья-то жизнь в опасности.
Блез была в смятении.
— Ты рехнулся.
— Вот-вот, — он пришёл в себя, чему Блез была несказанно рада, его лающий смех абсолютно ей не понравился. — Блез, дорогая, ангел мой, ты напрасно теряешь время.
— Нет, — возразила она. На публике он всегда вёл себя с ней так, словно, она дитя малое, называя её то деткой, то дорогушей, то ангелом, то милашкой — и всегда как-то ядовито-оскорбительно. — Ты уже знаешь. Я не могу понять как… Пенси сказала, что ты не … Вот только не надо делать из меня непроходимую дуру.
Эффект от её слов был довольно странен: усмешка с губ пропала, глаза прищурились:
— Пенси?! Так-так, думаю, тебе лучше всё мне объяснить.
Поколебавшись, она всё ему рассказала: и про защитные заклятья, которые были у детей тех, кто когда-то входил в ближайший круг Тёмного Лорда, —
О том, как она после этого запаниковала, и обиделась на Маркуса, Блез умолчала. Когда она закончила, Драко, судя по виду, был не слишком-то благодарен за новости: в его глазах лишь мелькнул слабый интерес.
— Так, значит, если я не умру от яда в понедельник, карательный отряд Вольдеморта придёт за мной во вторник. Невелика разница.
— Не понимаю, при чём тут яд? Но что-то не похоже, чтобы ты боялся смерти…
— Боюсь. Ужасно. Но… знаешь, осознание приближающейся смерти даёт такую свободу — словно, ты не обязан отвечать за последствия. Такое чувство, словно можешь в прозрачных трусах ворваться в Большой Зал и заорать, что МакГонагалл спит с гигантским кальмаром — и тебе всё сойдёт с рук. Только не подумай, что именно это я и собрался сделать. Так, говоришь, значит, это Пенси была одной из тех, кто подстрелил меня?
— Это она так сказала, — ответила Блез.
— И как долго ты уже об этом знаешь? — резко спросил он.
— Недавно, — Блез отвела глаза в сторону. — И не сказала, а только намекнула…
— Ты никогда мне не говорила. А я-то думал, ты меня любишь, — усмехнулся он.
Оцепенев от бешенства, Блез даже не смогла вздохнуть — она всегда надеялась, что он не догадывается о её чувствах к нему. И то, что это оказалось не так, выбило девушку из колеи. Терпение с грохотом лопнуло, и она взорвалась:
— Люблю тебя? О, ну, конечно же! Но это не значит, что я ослепла от любви и не вижу, кого именно люблю. И не понимаю, что ты чувствуешь ко мне. А ты меня не любишь.
— Да, не люблю.
— То-то и оно. Может, я решила тебя так наказать. Или ненавидела тебя — чуть-чуть — за то, что ты меня не любишь? Знаешь ли ты, каково это — любить того, кто не любит тебя?! Чтобы понять, через это нужно пройти. Можно подумать, что ты мне всё рассказываешь.
Драко молчал, глядя в сторону, и молчание было куда страшнее, чем, если бы он перебил или заорал на неё.
— Ах, да — ты же ненавидишь, когда тебя в чём-то обвиняют, — горько вздохнула Блез. — Как же я могла позабыть?
— Дело не в этом. — Драко поднял глаза, и у неё появилось ощущение, что он заметил её только сейчас. — Просто, мне никогда не приходило в голову, что я с тобой поступаю неправильно. Прости.
Блез замерла. Какая-то часть её упиралась, не желая принимать извинения, — после всего того, что он сделал с её любовью, это казалось сущим пустяком. И она всё ещё злилась. С другой стороны, девушка была вынуждена признать, что он не заставлял её влюбляться, — она сама сделала выбор, ведь он спас её. А ещё он был чудо, как хорош, а она — достаточно неугомонна и всегда хотела чего-то «этакого». И он как раз и был «этаким».