Трилогия о королевском убийце
Шрифт:
Он медленно покачал головой:
— Не бойся, ты ее не скомпрометировал. Я знаю только, что она носит синие юбки, но ты видишь их красными. И что ты любишь ее со всем пылом, присущим юности. Не пытайся перестать любить ее. Только перестань распространять любовь Силой по ночам. Я не единственный, кто открыт такой Силе, хотя, думаю, только я могу так явственно различить твой знак на этих снах. И все-таки будь осторожен. Круг Галена не лишен Силы, хотя они и не умеют использовать ее. Человека можно погубить, если его враги узнают из его снов, кто особенно дорог ему. Будь настороже, — он невольно усмехнулся, — и надейся, что у твоей Леди Красные Юбки нет Силы в крови, поскольку если она хоть немного наделена нашей магией, то наверняка слышала тебя все эти бесконечные ночи. — И, вложив эту
В эту ночь я больше не спал.
Глава 8
На следующий день весь замок бурлил. Во дворе царила лихорадочная, почти праздничная атмосфера: личная стража Верити и все воины, у которых не было других дел, собирались на охоту. Борзые возбужденно лаяли, бойцовые собаки пыхтели и рвались с поводков. Уже заключались пари о том, кому больше повезет. Лошади рыли копытами землю. Тетивы были проверены, а пажи носились повсюду очертя голову. На кухне слуги упаковывали еду охотникам в дорогу. Солдаты — молодые и старые, мужчины и женщины — громко смеялись, болтая о прошлых стычках, сравнивая оружие, настроение у них было приподнятое. Я сотни раз видел это перед зимней охотой на лося или медведя. Но теперь во всем чувствовалось нетерпение, воздух был наполнен грубым запахом жажды крови. Я слышал обрывки разговоров, слова, которые вызывали во мне тошноту: «…Никакой жалости для этого дерьма», «…трусы и предатели. Посметь напасть на королеву!», «…дорого заплатят. Они не заслуживают быстрой смерти». Я поспешно нырнул обратно в кухню, пробираясь через толпу людей, снующих, как встревоженные муравьи. Но здесь я услышал о тех же чувствах и той же жажде отмщения.
Я нашел Верити в его кабинете. Я видел, что он вымылся и надел свежую одежду, но заботы прошлой ночи оставались с ним, как грязное белье. Он был одет по-домашнему и явно собирался провести день среди своих бумаг. Я тихонько стукнул в дверь, хотя она была открыта. Принц сидел в кресле перед огнем спиной ко мне. Он кивнул, но не оглянулся, когда я вошел. В его неподвижной фигуре чувствовалось напряжение. Поднос с завтраком, нетронутый, стоял на столе у его кресла. Я приблизился к Верити и тихо встал рядом, уверенный, что был вызван при помощи Силы. Молчание затянулось, и я подумал, знает ли сам Верити, зачем я был ему нужен. Наконец я решил заговорить:
— Мой принц, вы не поедете сегодня с вашими гвардейцами?
Казалось, что я резко открыл шлюзы в плотине. Он повернулся ко мне; морщины на его лице стали глубже за эту ночь. Он выглядел изможденным.
— Нет. Я не могу. Как я могу поддерживать такое, эту охоту за нашими людьми, которые были чьими-то родственниками! А с другой стороны, есть ли у меня выбор? Спрятаться за стенами замка, когда остальные поедут мстить за оскорбление, нанесенное королеве? Я не смею запретить своим людям защищать мою честь, поэтому я должен вести себя так, как будто не знаю о том, что происходит при дворе. Как будто я слабоумный или трус. Об этом дне сложат баллады, не сомневаюсь. Как они будут называться? «Верити кромсает безумцев»? Или
Его голос с каждым словом становился громче, и не успел Верити дойти даже до половины фразы, как я подошел к двери и плотно затворил ее. Пока он произносил свою речь, я оглядел комнату, думая, кто еще кроме меня мог слышать эти слова.
— Вы хоть немного спали, мой принц? — спросил я, когда он замолчал.
Верити мрачно улыбнулся:
— Ну, ты знаешь, чем кончилась моя первая попытка отдохнуть. Второе пробуждение было менее… приятным. Моя леди пришла ко мне в комнату.
Я почувствовал, что мои уши начинают гореть. Что бы он ни собирался рассказать, я не хотел этого слышать. У меня не было никакого желания узнать, что произошло между ними прошлой ночью. Ссора или примирение. Я ничего не хотел об этом знать. Но Верити был неумолим:
— Никаких рыданий, как ты мог бы подумать. И не за утешением она пришла. Не для того, чтобы избавиться от ночных страхов или помириться со мной. Как получивший выволочку сержант, она стояла у моей постели и умоляла о прощении, белая как мел и твердая как камень… — Он замолчал, как будто понял, что выдает себя. — Она предвидела, что собирается толпа охотников. Она пришла ко мне посреди ночи спросить, что нам делать. У меня не нашлось для нее никакого ответа, так же как и сейчас…
— По крайней мере, она предугадала это. — Я надеялся, что он хоть немного смягчится и умерит свой гнев.
— А я нет, — сказал он мрачно. — Она предвидела ход событий. И Чивэл бы предвидел. О, Чивэл знал бы, что это произойдет, с того мгновения, как она пропала, и у него был бы готов план действий, учитывающий любую случайность. А я нет. Я думал только о том, чтобы поскорее привести ее домой, и надеялся, что не слишком многие услышат об этом. Как будто это возможно! И поэтому теперь я думаю про себя, что если когда-нибудь корона действительно окажется на моей голове, это будет самое неподходящее для нее место.
Это был принц Верити, какого я никогда раньше не видел. Человек, чья вера в себя была подорвана. Я наконец понял, какой неподходящей женой была для него Кетриккен. Это была не ее вина. Кетриккен была сильной и воспитывалась, чтобы править. Верити сам часто говорил, что его не готовили стать королем. Ему нужна была женщина, которая могла бы вселить в него уверенность, что он способен быть повелителем. Женщина, которая приходила бы, рыдая, в его постель, чтобы ее приласкали и успокоили. Это дало бы ему возможность почувствовать, что он может быть настоящим королем. Строгость и сдержанность Кетриккен заставляли его сомневаться в собственных силах. Мой принц был человеком, внезапно понял я. Это не успокаивало.
— Вы должны, по крайней мере, выйти и поговорить с ними, — рискнул предложить я.
— И что сказать? Доброй охоты? Нет. Но ты иди, мальчик. Иди и смотри, и потом расскажешь мне о том, что происходит. Иди прямо сейчас. И закрой мою дверь. У меня нет желания никого видеть, пока ты не вернешься с подробным докладом.
Я повернулся и подчинился его приказу. Когда я вышел из Большого зала и направился по переходу во двор, я встретил Регала. Он редко вставал так рано и выглядел так, словно этим утром тоже поднялся не по своей воле. Его одежда и волосы были в порядке, но все мелкие нарядные детали туалета отсутствовали: ни серьги, ни тщательно сложенного шелкового платка, приколотого у горла; единственной драгоценностью был перстень с печатью. Волосы расчесаны, но не надушены и не завиты. Глаза покраснели. Регал был разъярен. Когда я попытался пройти мимо него, он схватил меня и рванул за ворот, чтобы взглянуть мне в лицо. Таково, по крайней мере, было его намерение. Я не сопротивлялся, а просто напряг мускулы. К своему удивлению и восторгу, я обнаружил, что он не может сдвинуть меня. Он повернулся, сверкая глазами, и оказалось, что принц должен немного поднять подбородок, чтобы посмотреть прямо мне в глаза. Я вырос и прибавил в весе. Я знал это, но никогда не думал о таком восхитительном неожиданном эффекте. Я сдержал улыбку, прежде чем она коснулась моих губ, но, по-видимому, она промелькнула в моих глазах. Принц сильно тряхнул меня, и я позволил ему сдвинуть меня с места. Слегка.